Погребённые заживо - Марк Биллингем Страница 40

— Я не совсем понял, что это доказывает.

— Не думаю, что это что-то доказывает, — ответила Китсон. — Я просто полагала, что твои родители не захотели бы поместить этот снимок в рамочку и поставить на пианино.

— Без адвоката я больше ничего не скажу.

— Отлично. Поехали со мной в участок, будет тебе адвокат.

— У нас уже есть адвокат.

Китсон не сразу поняла, кто это «мы». Неужели Фаррелл имел в виду себя и своих друзей? Потом она поняла, что юноша говорит о своей семье.

— Как пожелаешь, — сказала она.

— Вы меня арестуете?

— А что, надо?

— Определенно, — уголок его рта искривился в легком намеке на улыбку. — Если захотите еще раз со мной поговорить, я имею в виду. Думаю, что вы меня не арестуете. Что бы вы там себе ни насочиняли о моих прегрешениях — а ваши аргументы я уже знаю — у вас нет никаких доказательств, подтверждающих ваши предположения. Ни одного. Я считаю, что вы боитесь — и не зря! — что если бы вы меня все же арестовали, то прибавили бы себе лишней писанины. Единственное, чего бы вы в конце концов добились, так это доставили бы лишние неудобства другим, а лично себе — неприятности по службе. Я прав?

Китсон промолчала.

— Это неубедительно, — он ткнул пальцем в фоторобот. — Это идиотизм, если вы и вправду хотите знать мое мнение.

Если Фаррелл и потерял хладнокровие, то лишь на пару мгновений — а на большее, по правде сказать, нечего было и рассчитывать.

— Забываю спросить, почему вы не показали свое удостоверение? Откуда я знаю, что вы та, за кого себя выдаете? Может, вы ненормальная?

Китсон смотрела на него, широко открыв глаза, а рюкзак продолжал качаться туда-сюда, как будто парень не мог решить, как его повесить.

— Думаю, сейчас тебе нужно пойти домой, — ответила она. — Беги под крылышко к папочке с мамочкой. Выпей чайку.

Его удивление от такого обращения миссис Китсон могло быть искренним, а могло быть очередной маской. Китсон, потеряв самообладание, внезапно поняла, что расколоть Фаррелла непросто. Как бы то ни было, он не стал дожидаться повторного приглашения — развернулся и ушел.

Он отошел метров на пятьдесят, потом приблизился к краю тротуара, чтобы перейти через дорогу. Посмотрел налево, потом направо, задержал взгляд на Китсон и убедился, что она не сводит с него глаз. Прокручивая позже эту сцену в памяти, Ивонна снова увидела эту милую, вежливую улыбочку, длившуюся одно мгновение, — и вот уже он, смачно харкнув на тротуар, рысцой пересек дорогу.

Когда Китсон подошла к тому месту, где Фаррелл перешел дорогу, то увидела женщину, стоявшую за большими деревянными воротами. На ней был зеленый велюровый спортивный костюм, она была при полном макияже. Наклонившись, женщина доставала пустые бутылки из пластикового мешка и бросала их в контейнер для мусора, стоявший у подъездной дорожки к дому. Она кивнула на угол, за которым исчез Адриан Фаррелл.

— Грязный маленький говнюк, — прокомментировала женщина. — Из-за таких, как он, я бы хотела всегда водить с собой полицейского, пристегнув его к себе наручниками. А то когда нужно — полиции днем с огнем не сыщешь…

Китсон промолчала. Просто продолжала вглядываться в плевок — освещенный солнцем, серо-зеленый на фоне бетона.

* * *

Вспыхнул огонек сигнализации над гаражом, и Мэгги Маллен тут же открыла входную дверь, как будто все время стояла за ней и ждала. Она быстро взглянула сначала на Торна, потом на Портер. Увидев, что волноваться пока не о чем, но и утешить они не смогут, Мэгги, окутанная облаком сигаретного дыма, пригласила их войти, а сама стала вглядываться во мрак, припавший к земле под струящимся желтым светом фонаря, как будто ожидала еще кого-то.

Когда шли по коридору, Торн и Портер перебросились словечком с Кенни Парсонсом, который вышел из кухни, в руке у него была зажата бульварная газетенка и авторучка. Их визит был неожиданным, и он, совсем как Мэгги Маллен, искал на их лицах намек на новости. Когда они вошли в гостиную, та же ситуация повторилась и с хозяином дома.

Маллен отбросил книгу на стоящий позади стул.

— Хотите кофе или чего-нибудь покрепче?

Торн отрицательно покачал головой. Портер вежливо сказала, что не стоит беспокоиться.

— Долгий выдался денек.

Том не мог с уверенностью сказать, кого имел в виду Маллен, говоря о бесконечно долгом дне: себя и свою семью или полицейских, расследовавших похищение. В любом случае с этим нельзя было поспорить.

Маллен сидел на подлокотнике дивана. В комнату вернулась его жена, прошла мимо него к креслу, прихватив по пути с каминной полки пепельницу и сигареты.

— Надеюсь, вы закончили этот день лучше, чем начали? — спросил Маллен. — Может, некоторые оторвали наконец свою задницу от стула?

— Простите, сэр? — Портер опустила свою сумку на пол.

— Я надеюсь, что сама идея, будто мой сын кого-то там убил, была отправлена в мусорную корзину, где ей самое место. Верно?

Теперь Торну стало ясно, что Маллен точно знал, каким долгим выдался этот день для них всех. Он с головой ушел в это расследование, как и полицейские, работающие непосредственно по делу. Торн задавался вопросом, сколько раз в день Маллен разговаривал с Джезмондом или звонил одному из своих старых приятелей, чтобы постоянно быть в курсе.

— Были улики, которые требовали тщательной проверки, — заявила Портер.

— Отпечатки пальцев на ноже?

Торн решил, что, скорее всего, это Маллену звонили, как только появлялось хоть что-нибудь, стоящее внимания. Он был настолько осведомлен о последних новостях, словно сам руководил операцией.

— И этого оказалось достаточно, чтобы вы поверили, будто мой сын из жертвы похищения превратился в убийцу и ударился в бега? Если именно это вы намерены мне рассказать, то я всерьез начинаю сомневаться, что этим делом занимаются профессионалы.

Со стороны кресла раздался то ли вздох, то ли всхлип. Миссис Маллен не сводила глаз с китайского ковра, как будто ее зачаровали драконы и мосты. Она скрестила руки перед собой, и дым сигареты поднимался ей прямо в лицо.

— Мы так не считаем, — ответил Торн. Он обращался к миссис Маллен, а «мы» использовал, как будто говорил от лица всех, кто был задействован в этом расследовании. Хотя, по большому счету, он мог ручаться только за тех, кто в данный момент находился в комнате.

— Слава Богу, — Маллен подошел к Торну, уронил свою тяжелую руку ему на плечо и постоял так некоторое время. И Торн, и Портер были награждены не вполне убедительной улыбкой, затем Маллен развернулся и направился на свой насеет на подлокотнике дивана. Трудно было понять, был ли это жест солидарности, благодарности или чего-то абсолютно иного. Единственное, что Торн понял: от Маллена разило спиртным, и он ощутил слабый запах алкоголя, когда тот заговорил вновь.