Несчастный случай - Лиза Гарднер Страница 40

Сосайети-Хилл, Филадельфия

Ночной бросок в Филадельфию занял у Рейни немногим более двух часов. Она неслась, игнорируя скоростные ограничения, дорожные знаки и стандартные правила водительского этикета, и прибыла на место в самом боевом настроении. Найти элитный дом Элизабет Куинси оказалось совсем не трудно; трудно было бы его не найти. Рейни просто свернула на Сосайети-Хилл и проехала вдоль вереницы мигающих огней. Белый фургон судебно-медицинской службы припарковался прямо на тротуаре. Три полицейские патрульные машины представляли пехоту. Старенький седан без опознавательных знаков принадлежал, вероятно, местным детективам из отдела по расследованию убийств; они тоже поставили машину на тротуар, постаравшись освободить для проезда узкую полосу дороги. Их любезность, однако, сводили на нет три больших темных седана, полностью блокировавших ту часть пространства, которую пытались освободить детективы. Не иначе как федералы, решила Рейни. Слишком много начальства и мало работяг. Интересно, как встретили Куинси.

Она оставила машину, не доезжая до дома Элизабет, и прошла несколько десятков метров. Небо на востоке только начало светлеть. Около полудюжины человек в шелковых халатах и дорогих плащах выжидающе застыли у соседних подъездов, настороженно посматривая на проходившую мимо незнакомку. Вид у них был испуганный. Высокие и узкие, здания в этом районе стояли тесно и при всем их неоспоримом достоинстве и не лезущих в глаза признаках богатства по сути мало чем отличались от одного длинного жилого комплекса. Здесь, совсем близко, можно сказать, в холле, только что случилось нечто очень плохое, и теперь никакие в мире деньги не могли отделить их от этого.

Рейни подошла к дому Бетти, щедро украшенному желтой оградительной лентой. Внутри наспех обозначенной периметра прохаживался, прихлебывая кофе и непрестанно зевая, молодой полицейский. Рейни предъявила лицензии частного детектива.

— Нет, — коротко бросил он.

— Я работаю на агента ФБР Пирса Куинси, — парировала она.

— А я на мэра Джона Ф. Стрита. Отвали.

— Со своей мамочкой ты тоже так разговариваешь? — Рейни вскинула бровь и многозначительно понизила голос: — Вот что, сынок, зайди в дом и найди старшего специального агента Куинси. Скажи, что Лоррейн Коннер уже здесь.

— И почему я должен это делать?

— Потому, что я работаю с ним и он лично вызвал меня сюда. А еще потому, что тебе ведь не хочется начинать день с пинка под зад от девушки.

— Ага, как будто мне хочется его начинать с того, что какая-то…

— Офицер…

И Рейни, и полицейский одновременно повернулись к двери. Специальный агент Гленда Родман была в том же сером костюме, что и накануне, только темные волосы выглядели немного растрепанными — ее тоже подняли с постели среди ночи. Рейни даже показалось, что такой стиль прически добавил женщине чуточку доброты, но все равно сердце у нее упало — в этом сражении шансы на победу равнялись нулю.

— Мисс Коннер присутствует здесь по просьбе специального агента Куинси, — сообщила Родман, обращаясь к полицейскому. — Пропустите ее и не обращайте внимания на все, что она говорит. Насколько я понимаю, она не из тех, кто рано встает.

— Для меня не важно, когда вставать. Просто не переношу некоторых…

— Пожалуйста, идите за мной.

Полицейский нехотя поднял ленту. Рейни, в свою очередь, наградила его злорадной улыбкой и тут же, прежде чем войти в дом, придала лицу непроницаемое выражение. Уже в прихожей, куда она проследовала за Родман, их встретил запах крови.

Рейни невольно отпрянула и остановилась, чтобы прийти в себя. Родман тоже остановилась; она не стала торопить ее, а, наоборот, посмотрела даже с некоторым сочувствием. Вот тогда Рейни поняла, что дальше будет совсем плохо.

Кровь была повсюду: полосами на небеленых стенах, брызгами на старых полотнах, лужицами на паркетных полах и столетних шелковых коврах. Стол в прихожей перевернут, телефонный шнур вырван из розетки, автоответчик разбит о зеркало в массивной золоченой раме. Пол усыпан осколками стекла. Сладковатый запах алкоголя смешан с запахом человеческого тела.

Боже, подумала Рейни. Что же ждет дальше? О Боже!

Специальный агент Родман едва заметно кивнула и повела Рейни в столовую, где эксперты снимали отпечатки со сверкающего чистотой стола из вишневого дерева, а двое полицейских сворачивали восточный ковер, чтобы отправить его в лабораторию. Родман снова остановилась.

Это что-то вроде экскурсии по месту преступления, догадалась Рейни. Эффективный способ ввести человека в курс дела.

Кажется, все началось в прихожей. Судя по расположению брызг крови, орудием послужил нож либо тупой предмет. Элизабет в ловушке. Она сопротивляется. Бежит в столовую. Позолоченное бра сорвано со стены и валяется в другом конце комнаты. У основания маленькое пятнышко крови и волосок. Его? Ее? Ответ зависит от того, кто первым схватил бра. Брызги крови на дальней стене. Кому-то здесь крепко досталось. Вероятно, Элизабет.

Кровавые отпечатки на дубовом паркете привели Рейни и Родман в оформленную в испанском стиле кухню. На отделанной плиткой стойке опрокинутая подставка для ножей. Столовые ножи, ножи для овощей, ножи для стейков сброшены на пол, сметены кем-то, кто отчаянно искал тяжелый разделочный нож. И опять-таки кто? Он? Она? Кто нашел первым? А вот чем это закончилось: кровь, кровь, кровь. Ею забрызганы голубые плитки. Еще один большой отпечаток на полу.

Теперь Рейни представляла, как это было. Тихая, спокойная, утонченная Элизабет Куинси, загнанная в ловушку, раненная, обезумевшая от страха и ослабевшая от потери крови, бежит в кухню. Зная, что противник сильнее и быстрее. Как уравнять шансы? Видит набор ножей. И делает рискованный, отчаянный выбор.

Бедная, бедная Элизабет Куинси. Ножи — оружие не женское. Владение ими требует сноровки, силы, длинной руки — эти качества скорее присущи мужчинам. Расследуя преступления, полиция всегда анализирует такого рода обстоятельства. Женщины, которые пытаются защититься с помощью ножа, чаще всего от него же и страдают. Лучше бы Бетти вооружилась сковородкой с длинной ручкой. Чем-то большим и тяжелым, что дает преимущество в силе ударов и не требует большой точности.

Поняла ли это Бетти, когда убийца загнал ее в угол, к самому краю стойки? О чем думала, когда, цепляясь окровавленными пальцами за ручки шкафа, сползала на деревянный пол?