Вера. Надежда. Смерть - Анна Иванова Страница 40

Открыв инстаграм, я набрала первые буквы Валиного ника. Кажется, промахнулась, перешла не по той ссылке. Пришлось повторить все сначала. Вместо Валиных фото вновь увидела надпись: «К сожалению, эта страница недоступна. Возможно, вы воспользовались недействительной ссылкой или страница была удалена». Он удалил Валин аккаунт. Нужно было сразу сделать скриншот с фотографией. Хотя, я все равно бы не рискнула кому-то его отправить. Оставалось надеяться, что мне повезет, и это фото станет его последним прижизненным снимком. Только бы не Валиным тоже…

Я все еще надеялась, что с ней все в порядке, хоть и не верила обещаниям маньяка. Думаю, он и правда оставил ее в живых, чтобы позже заманить меня поглубже в лес, но не более. Стоит мне оказаться у него в руках, как он убьет нас обеих. Если же я не приеду, Валю ждет Надина судьба.

Нужно торопиться. Я вбежала в спальню. Натянула джинсы и кожаную куртку-косуху — все самое удобное, не считая велоформы. Без раздумий влезла бы в нее, но яркий цвет и светоотражающие элементы мне сейчас ни к чему. Забрала волосы в пучок, чтобы не мешали. Выкатила фэтбайк из кладовой. Там, куда я еду, на нем передвигаться удобнее всего. За рекордное время сменила контактные педали на обычные топталки. Вместо велотуфель надела кроссовки.

Уже обувшись, вспомнила о главном. Пришлось вернуться в спальню. В ящике туалетного столика лежали три электрошокера: небольшой, имитирующий четвертый айфон, мощный шокер-фонарь и многозарядный стреляющий. Этим не убьешь. Захлопнув ящик, отодвинула штору. Открыла спрятавшийся за ней сейф. Достала и тут же зарядила пистолет. Его тяжесть во внутреннем кармане косухи показалась не обременительной, а скорее успокаивающей.

Вернувшись в прихожую, взяла с полки банкетки нож, который дожидался своего часа почти три года. Надеясь, что мой план сработает, и мне не придется им воспользоваться, оттянула высокий велосипедный носок и засунула под тугую резинку лезвие. Холодный металл прижался к щиколотке, но я будто бы и не почувствовала этого прикосновения. По коже и так не переставали бегать мурашки.

Я уже открыла первую дверь, когда в заднем кармане завибрировал телефон. Меньше всего мне сейчас хотелось останавливаться, но, если не ответить, кто-нибудь из близких может забить тревогу. Только бы не Илья! В том, что я собираюсь сделать, мне не нужны ни помощники, ни тем более свидетели.

Достав телефон, я тяжело вздохнула. На экране айфона светилась перемазанная шоколадной пастой мордашка моего брата. Фото с нашей последней совместной ночевки. Вместо того, чтобы спать, мы пробесились в кровати до рассвета. Егор даже пару раз свалился на пол, а мне назавтра пришлось по всей спальне собирать перья из подушек. Проголодавшись, под утро мы притащили в постель банку Нутеллы. Ложку, конечно, никто не захватил, поэтому подтаявшую пасту пришлось зачерпывать пальцами. На звонок я поставила только часть фотографии. На полном снимке в шоколадной пасте были братик и сестричка: Егорка, полных четырнадцать лет, и Делечка, двадцать девять.

— Привет, балда, — подняла я трубку. — Что, отгуливаешь последние свободные деньки?

В собственном голосе услышала тоску, в которой боялась себе признаться. Что, если сейчас мы разговариваем в последний раз? Я по привычке обзываю брата, подкалываю, вместо того чтобы сказать, как сильно его люблю.

— Привет, тунеядка, — хихикнул он. — Мама говорит, ты работать не хочешь.

— Маме лучше знать. Ты что-то хотел? Я тороплюсь.

— Куда, на поезд, или на самолет?

Знал бы он, как близок к истине.

— На автобус, — призналась я, а брат прыснул со смеху. — Чего тебе?

— Это не мне, а тебе. Мама меня к репетитору по английскому отправила. Папа спонсирует. Сказали, самому выбирать, к кому идти. Вот я и выбрал тебя.

— Ты же на английском свободно говоришь. Сам рассказывал, как на американском сервере играешь и в рейды с аборигенами ходишь. Не нужен тебе никакой репетитор.