Последний присяжный - Джон Гришэм Страница 4

Молодой муж сбежал с деньгами мисс Эммы, сердце ее было разбито, и она превратилась в затворницу.

— Когда-то это была замечательная газета, — заключил мистер Салливан. — А теперь посмотрите: подписка — менее тысячи двухсот экземпляров, долги... Словом, банкротство.

— Что будет делать суд? — спросил я.

— Постарается найти покупателя.

— Покупателя?

— Да, кто-нибудь купит ее. Округу ведь нужна газета.

Мне на память тут же пришли два человека — Ник Дайнер и Би-Би. Семья Ника разбогатела благодаря еженедельной окружной газете. Би-Би изначально располагала средствами и имела всего одного внука. Сердце у меня заколотилось — я почуял свой шанс.

Мистер Салливан внимательно наблюдал за мной, совершенно очевидно понимая, о чем я думаю.

— Сейчас ее можно получить почти даром, — сказал он.

— Это за сколько? — поинтересовался я с доверчивостью неопытного двадцатитрехлетнего репортера, имеющего бабку, въедливую, как щелочное мыло.

— Вероятно, тысяч за пятьдесят. Двадцать пять — за саму газету и двадцать пять, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Большая часть долгов может быть списана за несостоятельностью должника, после чего с теми кредиторами, в которых вы заинтересованы, можно начать новые переговоры. — Юрист сделал паузу, наклонился вперед, упершись локтями в стол, и приподнял седеющие брови, демонстрируя напряженную мыслительную деятельность. — Знаете, это может оказаться настоящей золотой жилой.

* * *

Би-Би не имела обыкновения вкладывать деньги в «золотые жилы», но мое беспрерывное трехдневное «качание помпы» увенчалось успехом: я покидал Мемфис с чеком на 50 000 долларов, который передал мистеру Салливану и который тот, в свою очередь, поместил на счет доверительного фонда, одновременно подав в суд ходатайство о продаже газеты. Судья, реликт, наподобие мисс Эммы, добродушно кивнул и нацарапал подпись на ордере, сделавшем меня новым владельцем «Форд каунти таймс».

Чтобы быть принятым за своего в округе Форд, нужно иметь за плечами не менее трех поколений местных жителей. Невзирая ни на какие деньги, ни на какую родословную, нельзя просто так приехать сюда и рассчитывать на доверие. Темное облако подозрительности витало над каждым пришельцем, и я не составлял исключения. Местный обычай состоял в том, чтобы проявлять едва ли не избыточную теплоту, любезность и вежливость, порой это весьма утомительно. В центре города местные жители раскланиваются и вступают в беседу с каждым встречным, справляются о здоровье, обсуждают погоду, приглашают приходить к ним в церковь. Они просто горят желанием общаться с приезжим.

Но они никогда по-настоящему не будут тебе доверять, если не знали твоего дедушку.

Как только распространился слух, что я, желторотый чужак из Мемфиса, купил газету за пятьдесят, а может быть, за сто или даже за двести тысяч долларов, поднялась волна слухов. Маргарет постоянно держала меня в их курсе. Поскольку я не женат, вероятно, я гомосексуалист. Поскольку я учился в Сиракьюсе, где бы этот Сиракьюс ни находился, возможно, я коммунист. Или того хуже — либерал. Поскольку я родом из Мемфиса, не исключено, что у меня есть тайное намерение посеять смуту в округе Форд.

Однако, перешептывались они между собой, я теперь держу в руках все некрологи! Стало быть, я кое-что собой представляю!

Новая «Таймс» дебютировала 18 марта 1970 года, всего через три недели после того злосчастного дня, когда в редакцию прибыл карлик с бумагами. Газета достигала почти дюйма в толщину и изобиловала таким количеством фотографий, какое не снилось ни одному окружному еженедельнику. На снимках были представлены младшие отряды бойскаутов-волчат, девочки-скауты, школьные баскетбольные команды, члены клубов садоводов и клубов любителей книг, чайных клубов, групп по изучению Библии, взрослые софтбольные команды, совет добровольных помощников городского управления... Десятки фотографий. Я постарался охватить чуть ли не всех жителей округа. И покойные граждане не были забыты. Некрологи отличались чрезмерной пространностью. Не сомневаюсь, Пятно был горд, хотя ничему меня не учил.

Новости — только легкие и приятные. Никаких передовиц. Людям обычно нравится читать о преступлениях, поэтому в нижнем левом углу первой полосы я открыл рубрику «Криминальные заметки». На счастье, за неделю до того были украдены два пикапа. Эти угоны я преподнес так, словно ограбили Форт-Нокс [4].

В центре первой полосы красовался довольно крупный снимок нового состава редакции, так сказать, «новых властей»: Маргарет, Харди, Бэгги Сагс, я, наш фотограф Уайли Мик, Дейви Басс Болтун и Мелани Доган — ученица выпускного класса, подрабатывавшая у нас в свободное время. Я гордился своей командой. Десять дней кряду мы работали по двенадцать часов, и наш первый выпуск имел большой успех. Мы напечатали пять тысяч экземпляров и распродали все. Би-Би я послал целую кипу, на нее это произвело огромное впечатление.

В течение следующего месяца «Таймс» постепенно обретала новый облик, я изо всех сил старался показать, какой именно вижу газету в будущем. В сельских районах Миссисипи перемен не любят, поэтому я решил не торопиться. Старая газета за пять десятков лет почти не менялась и наконец обанкротилась. Я печатал больше новостей, продавал больше места под рекламу, насыщал страницы все большим и большим количеством всевозможных фотографий. И добросовестно трудился над некрологами.

Я никогда не был склонен работать по много часов в день, но с тех пор, как стал владельцем, словно забыл о времени. Я был слишком молод и слишком занят, чтобы бояться. В двадцать три года благодаря везению, удачному стечению обстоятельств и богатой бабушке я вдруг стал хозяином еженедельной газеты. Если бы я колебался, пытался изучать конъюнктуру и искал совета у банкиров и бухгалтеров, безусловно, кто-нибудь образумил бы меня. Но когда тебе всего двадцать три, ты бесстрашен. У тебя ничего нет, а стало быть, и терять нечего.

По моим подсчетам, доходной газета могла стать через год. Поначалу прибыль увеличивалась медленно. А потом была убита Рода Кассело. Такова природа газетного бизнеса: после жестокого преступления продажи возрастают — люди жаждут знать подробности. За неделю до смерти Роды мы продавали две тысячи четыреста экземпляров, через неделю после — почти четыре тысячи.

Это оказалось необычное убийство.

* * *

Округ Форд был мирным местом, населенным либо христианами, либо людьми, выдававшими себя за таковых. Рукопашные схватки происходили постоянно, но в основном между представителями низших слоев общества, теми, кто околачивался в пивных барах и других злачных местах. Приблизительно раз в месяц какой-нибудь неотесанный фермер, не целясь, палил в соседа или в собственную жену, и каждый выходной в черных кварталах случалась поножовщина.

Однако подобные эпизоды редко заканчивались чьей-нибудь смертью.

Я владел газетой десять лет, с 1970-го по 1980-й, и за это время нам лишь несколько раз доводилось сообщать об убийствах. Притом ни одно из них не было преднамеренным, а уж такого жестокого, как убийство Роды Кассело, в этих краях точно никогда не бывало.