Язык тела - А. К. Тернер Страница 4

Через три месяца, когда отношения с Маззом прекратились, Кэсси скиталась по притонам, переезжая после каждого неизбежного выселения властями. Эту жизнь нельзя было назвать комфортной: все квартиры были скудны на удобства, в них часто не было ни воды, ни электричества, а меняющиеся группы соседей по дому отличались сумасшествием и креативностью. Сильно преданные друг другу, они делились всем, от еды до наркотиков, и Кэсси Рэйвен упивалась свободой за пределами родного дома — во всяком случае, какое-то время.

Спустя примерно полтора года этой бродячей жизни у девушки, продававшей газету «The Big Issue» ^[6] недалеко от дорогого магазина, состоялась случайная встреча, изменившая все. Стильная женщина лет сорока пяти подошла купить газету и осталась поболтать с продавщицей. Женщина оказалась преподавателем естественных наук из местного колледжа для взрослых. Она стала постоянно навещать Кэсси, принося девушке сэндвич и чашку кофе.

Их разговоры затрагивали невероятное количество тем, начиная с восприятия глазом цвета в свете открытия воды на Марсе и заканчивая открытием целых пяти процентов неандертальской ДНК у европейцев. От этих встреч мозг Кэсси взрывался как фейерверк. Несколько недель спустя она уже записалась на вечерние научные занятия к миссис Эдвардс, или миссис Э., как называли ее ученики. После трудного старта Кэсси начала жадно дышать знаниями, как дышит дайвер, поднявшийся на поверхность.

— Что ж, я знаю одно, — говорила Вероника, — твоя мама, упокой Господь ее душу, очень бы тобой гордилась.

Кэсси Рэйвен перевела вслед за бабушкой взгляд на фотографию, стоящую на каминной полке. На фото была изображена хорошенькая девушка лет двадцати в блузке с оборками, пышными волосами и застенчивой улыбкой. Маме было всего двадцать шесть, а отцу — немногим больше, когда они погибли в автокатастрофе, став жертвами подростка, водителя угнанного «Порше». Осиротевшая в возрасте четырех лет, Кэсси едва помнила свою мать, если не считать нескольких секундных ощущений: нежную щеку перед сном, арбузную сладость ее духов и платье с гигантскими оранжевыми маками. Почему-то ее воспоминания об отце были более яркими: папа несет Кэсси на плечах через лес, ее руки крепко сжимают отцовские темные кудри, он делает забавные рожицы, изображая самолетик вилкой с какой-то едой. Но то же самое лицо могло внезапно вытянуться в морду жуткого монстра.

— Babcia… — задумалась Кэсси, — сколько мне было лет, когда я стала приносить домой мертвых животных?

Вероника испуганно подняла голову:

— О, четыре или пять. Нашей первой гостьей стала мертвая сорока, которую ты нашла на дорожке.

— Я помню! У нее было настолько красивое оперение, что я никак не могла поверить, что такое совершенное существо никогда уже не полетит?

— Было невероятно сложно заставить тебя расстаться с ней. Я говорила тебе, что мертвое тело — всего лишь обертка, вроде пустого пакета из-под сладостей. Душа уже улетела из тела. Пфуфф! — усмехнулась пожилая женщина и подняла обе руки в воздух, словно выпуская птицу. — В итоге я убедила тебя устроить бедной сороке достойные похороны. Тогда ее тело и душа воссоединятся на небесах. Я нашла коробку из-под обуви для гроба, а ты посыпала моей ароматической смесью тело.

Вероника громко расхохоталась и продолжила:

— Мы спустили птицу в канал, как мертвого викинга. Такие пышные похороны не помешали тебе приносить мертвецов домой, но, к счастью, они не превращались в постоянных жильцов.

— Ты никогда не думала сводить меня к психиатру? — поинтересовалась Кэсси и глотнула воды, избегая проницательного взгляда бабушки.

— Почему ты спрашиваешь? — ответила Вероника вопросом на вопрос. Ее тон стал напряженным.

— Ну, просто маленькая девочка, которая собирает мертвых животных… Не слишком распространенное хобби для четырехлетнего ребенка, верно?

Не первый раз в жизни Кэсси ощутила некий явный сдвиг в атмосфере. Что-то невысказанное повисло в воздухе. Бабушка скрывала от нее какие-то вещи?

— Тебе не нужен был психиатр, — сказала Вероника и протянула руку, чтобы обхватить ладони Кэсси. — Я понимала это. Ты просто была маленькой девочкой, потерявшей маму.

Кэсси Рэйвен отперла дверь своей квартиры на девятом этаже обветшалого муниципального дома к северу от канала. Треть квартала была заколочена досками, но в целом девушке повезло — попасть в список жильцов было одним из немногих достоинств работы в системе здравоохранения.

Внутри извилистое движение в темноте заставило ее подпрыгнуть.

— Макавити! Не делай этого!

Когда кот протиснулся между ее ног, Кэсси представила, как он беззвучно смеется. Поглаживая голову кота, Рэйвен почувствовала острый укол в сердце: он был единственным, кто встречал девушку в эти дни. Прошло уже четыре месяца с момента расставания с Рейчел — примерно столько же они прожили вместе. Теперь, когда зима стала крепчать, возвращаться домой в пустую и холодную квартиру становилось все труднее.

Включив отопление, девушка вспомнила, что имела в виду ее бабушка: детское увлечение мертвыми животными было способом справиться с потерей родителей. Рейчел, которая готовилась стать психотерапевтом, согласилась бы с Вероникой. Она пыталась убедить Кэсси, что та, возможно, страдает от «неразрешенного горя». По словам Рейчел, у девушки были сложные взаимоотношения с людьми, поскольку та никогда должным образом не пережила смерть своих родителей.

Психотреп.

Для Кэсси Рэйвен ее связь с мертвыми была настоящим призванием; даром, который ей посчастливилось обнаружить в самом начале жизни. И даже если девушке было сложно найти понимающего партнера, что же в этом необычного?

Повинуясь внезапному порыву, Кэсси сделала то, чему несколько месяцев сопротивлялась: открыла страницу Рейчел в Facebook. Досадно, но ее желудок все еще содрогался при виде этого веснушчатого смеющегося лица. Тут девушка увидела два слова: