Страшный человек - Сергей Протасов Страница 4

В университете Олег Волков зарекомендовал себя странным человеком, ботаником с резким, неуравновешенным истерическим характером, способным доходить до грубости и даже хамства. Когда что-то его категорически не устраивало, он взрывался самым возмутительным образом — не разбирая слов старался оскорбить оппонента, унизить в глазах окружающих, выставить умственно неполноценным. Он называл это «ленинским способом ведения дискуссии».

Вся его внешность заставляла насторожиться. Выше среднего роста, закрытый, сухой, с выступающим крючковатым носом и глазами навыкате. Не каждый был способен выдержать его уничтожающего высокомерия и желчной иронии. Вместе с тем, одержав победу, «испражнившись», как он сам говорил, Олег начинал страшно переживать за обиженного им собеседника, мучиться угрызениями совести и всячески заглаживать вину. Он принимался оказывать побежденному неожиданные знаки внимания, заглядывать в глаза, предлагать разнообразную помощь. Особо гордые доводили его до полного исступления, оттягивая момент прощения. Они старательно игнорировали Олега, неделями пренебрегали его попытками помириться, после чего великодушно принимали извинения.

Тот, кто слишком уж заигрывался, сразу попадал в список заклятых врагов, поскольку Волков не мог простить вынужденного унижения, пережитого им исключительно из сострадания и жалости к глуповатому товарищу, и, будучи наконец прощенным, сразу старался отмстить за себя. Опять начинал язвить и задираться. И так по кругу.

Группа в университете разделилась на две части: одни ненавидели Волкова, но отдавали должное его таланту ученого, другие также признавали его талант, но не обращали на его слова внимания, считая их естественной составляющей сложного характера одаренного человека. Именно эти другие всегда охотно принимали его помощь в подготовке трудных контрольных по химии, курсовых и дипломных работ. Одним из таких сокурсников был Евгений Безроднов, который больше других сблизился с Волковым, сумел завоевать его доверие и уважение. Женя умел то, чего не умел Олег: он умел зарабатывать деньги.

Первое, что бросалось в глаза при знакомстве с Безродновым, — это невероятная энергия, острый ум и обаяние. Он обладал способностью быстро заводить знакомства, находить ключ к нужным ему людям. Говорил негромко, подчеркнуто уважительно, имел дар убеждения и даже мог мягко давить, когда того требовала задача. Однако в его заразительности было нечто необычное, избыточное. Не все это могли увидеть и распознать, но те, кто обращал внимание, становились осторожны и подозрительны.

Причина в глазах Евгения, вернее, в его зрачках. Они все время были расширены, словно он находился под действием наркотиков или алкоголя, хотя он не пил совсем и не курил, в отличие от Волкова. Его экзальтированность иногда пугала людей, но успешность притягивала, заставляя верить в магическую способность находить выгодные решения в любой ситуации, иногда даже выходить сухим из воды.

Те, кому доводилось долго общаться с Евгением, приходили к выводу о его некотором безумии, легкой степени шизофрении: горящий взгляд, зрачки эти, постоянная нервическая активность, — но позже в оборот вошел термин «пассионарий», который раз и навсегда все всем объяснил.

Никто в университете не мог понять странную дружбу Волкова и Безроднова, этих совершенно разных людей, объединенных разве только ненормальностью — талантливого безумного химика и талантливого безумного организатора, но именно эта дружба позволила им создать одно из самых успешных предприятий города, к которому впоследствии удачно присоединился и Титов.

Закончив университет, Волков обосновался в корпусе химической лаборатории университета, где занимался своей наукой, потом перебрался на небольшое экспериментальное предприятие, находящееся в составе университета. Предприятие приносило убытки и тяжким бременем висело на скудном бюджете университета, датируемом городом. Олега Львовича это нисколько не беспокоило, через пару лет он поступил в аспирантуру, спустя еще три года защитился.

К началу нового тысячелетия кроме большого количества патентов, дипломов с выставок и журналов с опубликованными статьями он ничего не нажил. Как часто бывает со способными людьми, он ярко проявлял себя в учебном заведении, где все подчинено воле ректора. Режим работы, очередность задач, сами задачи, способ отчета и, главное, выражение результата работы в виде оценки в зачетку — все регламентировано и не зависит от воли студента.

Но в жизни вне университета все оказалось гораздо сложнее. Оценкой труда стали деньги, и регламент следовало составлять самому. Зарабатывать деньги не получалось, а кормить за голый талант никто не хотел. Бывшие троечники буквально выпадали из «мерседесов» и казино в обнимку с обворожительными красавицами, опрокидывая всю его систему ценностей.

Волков стал еще более злым, начал выпивать, обносился. Квартиру снять, а тем более купить не мог и жил с женой и больным ребенком в двухкомнатной квартире матери. Его бездарные сокурсники чувствовали себя в новой России гораздо лучше в финансовом смысле, и он старался с ними не встречаться, а встречаясь случайно на улице, отворачивался или, нелепо ускоряясь, перебегал на другую сторону.

Когда он отказался от всех знакомых, затравил всех до единого коллег на химическом заводике и в университете, и для него уже забрезжил в недалеком будущем сумасшедший дом по поводу белой горячки или биполярного расстройства, к проходной предприятия подъехал большой черный джип.

Летом территория завода обрастала густой зеленью и как бы отделялась от остального города живой изумрудной броней. Машина внезапно появилась и резко затормозила напротив проходной.

С водительского места вылетел спортивный парень в черном, открыл заднюю дверь авто, из которого неспешно вышел Безроднов в белой рубашке, дорогом костюме и галстуке. Охранник, неумело прикрывая спиной босса, проводил его до дверей, оглянулся, придержал дверь, и Евгений Викторович предстал перед изумленным пожилым вахтером, с самого начала с недоумением и восторгом наблюдавшим все происходящее через стеклянные витрины парадного.

— Здравствуйте, — мягким, подчеркнуто уважительным тоном обратился Безроднов к напуганному маленькому старику в серой форме с нашивками. — Могу я пройти к Волкову Олегу Львовичу? Я депутат городского совета Безроднов. Ведь вы же не будете возражать? Вот мое удостоверение.

— Я должен… у нас инструкция, пропуск… ах, да, на плакатах видел… списков на вас нет, наверное… — лепетал старик, пока охранник депутата отодвигал рычаг в будке и разблокировал турникет, пропуская шефа на территорию. В карьере чоповца это был первый человек, стремившийся без пропуска внутрь. Обычная его работа заключалась в разоблачении несунов с завода и сбора с них заградительной пошлины в собственный доход.

Описываемая историческая встреча старых друзей произошла летом две тысячи второго года и впоследствии роковым образом повлияла на их судьбы. Но в тот давнишний момент они оба были по-своему рады встрече и предвкушению возможности объединить усилия. Причиной встречи послужил рассказ о жалком положении Волкова одного из друзей Безроднова, после чего в мозгу Евгения сложился тот пазл, который несколько недель его мучил.