Полночная чума - Грег Кайзер Страница 38

— Возможно. Как ты думаешь, может, нам есть смысл подняться и посмотреть по сторонам? — предложил Эггерс.

— Тогда сбегай посмотри.

Эггерс в последний раз покосился на Бринка, надел на спину рюкзак, а через плечо перекинул «стэн». Ухватившись за каменный выступ, он подтянулся вверх по расселине. Было слышно, как из-под подошв его ботинок вниз посыпались комья земли и мелкие камешки.

— Ты следующий, — сказал Уикенс Бринку. Тот послушно последовал за старым англичанином. По крайней мере, попытался. Потому что через каждые три фута, которые он преодолевал, карабкаясь вверх, соскальзывал обратно на фут. Впрочем, спустя какое-то время отвесный склон перешел в довольно крутую тропинку, которая петляла среди высокой, по колено, травы.

— Пригнись, болван, тебя же могут увидеть!.. — шепнул ему Уикенс, однако не договорил. Бринк тоже напрягся. Где-то рядом раздался голос. Нет, не голос Эггерса. Но это явно был не француз. Бринк знал по-немецки — в свое время дома в Америке он часто общался с бабушкой-немкой. Так что он довольно легко узнал немецкую речь.

Уикенс оттолкнул его в сторону и бросился к вершине утеса. Не доходя до самого выступа, он снял пальто и положил его в траву. Затем что-то достал и протянул Бринку.

Металл был холодным и влажным.

— «Веблей». Достаточно лишь оттянуть затвор. Предохранителей нет, поэтому смотри, куда целишься, — пояснил Уикенс. Затем он вытащил из рюкзака еще несколько каких-то деталей и на глазах у Бринка соорудил какую-то штуковину, а точнее, собрал автомат, вроде того, какой болтался у Эггерса через плечо. Кажется, это называется «стэн». Если ему не изменяет память, то именно так называл эту штуку Уикенс в самолете, когда они летели из Лондона. Затем Уикенс вытащил из рюкзака длинную черную коробку и прикрепил ее сбоку к ружью. Еще одно движение руки, и из рюкзака был извлечен болт, который, лязгнув, встал на место.

— Не отходи далеко, — приказал Уикенс. На темном боку «стэна» не играло ни единого лучика лунного света. — Держи ухо востро и помни, что я сказал тебе про эту штуковину, — произнес он, указывая на револьвер в руках у Бринка. — Только попробуй всадить мне пулю в задницу, и ты получишь себе такого пациента, что сам будешь не рад.

Уикенс прополз последнюю пару ярдов к краю обрыва и осторожно поднял голову. Бринк последовал его примеру. Уикенс слегка подтолкнул его. Примерно в пятнадцати ярдах слева маячили две фигуры. В лунном свете Бринк разглядел на голове у одного из них каску. Немец. В руках у него виднелось что-то длинное. Карабин, сделал вывод Бринк. Причем его дуло нацелено на второй силуэт — тоньше и без каски. Аликс. Ему было видно, как ее мокрые волосы прилипли к скулам.

Чуть в стороне, в нескольких ярдах от них двоих и ближе к утесу, стоял кто-то третий. Также немец. Он стоял к ним вполоборота и курил. Бринку было видно, как в темноте то вспыхивает, то гаснет красный огонек, который затем полетел на землю. Это немец выбросил окурок. Стоило ему упасть среди травы, как в разные стороны разлетелся сноп искр.

— Zeig mir deine Papiere! — рявкнул тот, что стоял ближе к Аликс. Впрочем, смысл этой фразы дошел до Бринка не сразу. «Предъяви документы».

— Je ne vous saisi pas, — ответила Аликс. Возможно, она и впрямь не понимала по-немецки либо притворялась.

Она была единственной, кто мог указать дорогу к чуме. Это раз. Она была единственной, кто мог вывести их на след немецкого лекарства. Это два. Без нее он был бессилен что-то сделать. Как можно крепче сжав револьвер, Бринк нацелил его на того из немцев, что стоял ближе. И сам удивился тому, что в руке почти нет дрожи.

— Не вздумай, — прошептал Уикенс и оттолкнул ствол. Теперь он был нацелен в траву. — Это приказ. Ты меня понял?

Выходит, что этот засранец готов пожертвовать ею.

И вновь, Бринк не думал, что ему хватит дерзости сделать то, что сделал. Он выпрямился во весь рост и, засунув револьвер за пояс брюк, поднял руки вверх и крикнул по-немецки:

— Nicht schiessen! [18]

Немец, который отшвырнул в сторону сигарету, обернулся и попробовал снять с плеча автомат. Тот, который стоял перед Аликс, тоже обернулся в его сторону.

— Nicht schiessen! — снова крикнул Бринк.

— Ты, чертов ублюдок, — произнес кто-то справа от него.

Стоя на краю утеса, Бринк чувствовал себя голым, однако сделал шаг с обрыва. На его стороне была лишь растерянность немцев. Ему нужно было лишь одно — подойти к ним как можно ближе.

— Nous faisions juste l’amour, [19]— солгал он, выходя к ним. Может, они ему поверят — поверят в то, что двое французов холодной ночью занимались любовью в траве среди прибрежных скал. Кто знает?

— Hände hoch! [20]— рявкнул ближайший к нему немец. Бринк, ничего не говоря, послушно выполнил приказ. Однако сделал еще один шаг. Затем второй и третий. Немец стащил с плеча автомат. В лунном свете короткий ствол выглядел угрожающе уродливым. Почти как «стэн» и все-таки немного не так. Бринк сделал еще один шаг. Дуло слегка дрогнуло. Остается два ярда. Один.

— Halt! [21]— крикнул немец. Бринк остановился, держа руки над головой. Краем глаза он покосился на Аликс и уже приготовился вытащить из-за пояса револьвер.

В следующий миг «стэн» в руках Уикенса выстрелил раз, второй, а затем дал очередь. Ближайший к Бринку немец тотчас рухнул в траву и еще какое-то время дергал руками и ногами.

Справа залаял «стэн» Эггерса.

Немец с винтовкой отодвинул ствол с Аликс туда, где только что громыхнул «стэн» англичанина. Бринк услышал, как Эггерс вскрикнул, причем довольно громко, даже громче треска выстрелов.

Затем с травы приподнялся второй немец и, стоя на коленях, зажал в руках автомат. Он держал его почти как бейсбольную биту. На какой-то миг Бринку показалось, будто он вновь перенесся в собственную юность. Удар битой пришелся ему по колену. Он тотчас рухнул в траву, немец навалился сверху. Пальцы фрица впились ему в горло с такой силой, что в глазах потемнело. Даже яркий лунный диск сделался тусклым.

Бринк как мог отбивался от противника, тем более что от того мерзко несло кислым пивом и кровью. Поддев пальцами подбородок немца, Бринк резко дернул его вверх.

Хватка тотчас ослабла, а сам он тотчас принялся хватать ртом воздух. И все же немец продолжал прижимать его к земле. Бринк, насколько хватило сил, вцепился ему в пальцы и даже сумел оторвать один от шеи. Увы, в следующий момент у него перед лицом возникла вторая рука противника — на этот раз с зажатым в ней ножом. Бринк локтем блокировал удар — лезвие застыло всего в дюйме от его глаза. Тогда Бринк вновь попробовал оттолкнуть руку, немец же навалился на него сильнее. Острие ножа смотрело ему прямо в лицо. Впрочем, рука немца подрагивала, и смертоносное лезвие подрагивало вместе с ней, чуть ближе, чуть дальше. Моргни Бринк, тем самым он подписал бы себе смертный приговор.