Войны мафии - Лесли Уоллер Страница 38

– Что там разбираться? Шарлатан.

– Это вопрос профессиональной этики. Я собираюсь записать разговор на магнитофон. Если б у меня был переводчик, владеющий разговорным итальянским...

– Только не я, Эйлин.

– Вы хотите уклониться от всякого участия?.. Но как же вы собираетесь помогать мне тащить Винса на скамью подсудимых? Не сочтите меня назойливой, но когда мы начнем?..

Ленора покачала головой.

– У меня свой путь.

– Вы дадите мне знать, когда нанесете удар? – В голосе Эйлин чувствовался легкий оттенок сарказма. Крикливый дуэт двух сирен, видимо движущихся в противоположных направлениях, долетел до тридцатого этажа, но женщины его не слышали.

– Эйлин, ради Бога... Мне все это в новинку.

В результате на беседу с Баттипаглиа Эйлин взяла с собой Уинфилд Ричардс.

Место встречи выбрал Баттипаглиа – рыбный ресторанчик в Малбери-Бенд, этот район был известен также под названием «Малая Италия». Эйлин не очень понравилась эта идея, и по совету Уинфилд она позвонила в рыбную забегаловку и попросила передать Баттипаглиа, что она будет ждать его в маленьком ресторане в театральном районе к западу от Бродвея.

– Все еще забываю временами, что вы наполовину сицилийка, – одобрительно сказала Эйлин, повесив трубку.

– Эта половина тоже говорит мне, что с противником лучше встречаться на своем поле.

В половине первого они вошли в маленький, ресторанчик мексиканской кухни на Первой авеню, напротив здания Секретариата ООН. Он был открыт совсем недавно – очень чистый, с хрустящими свежеотпечатанными меню. Женщины выбрали столик около окна, чтобы держать в поле зрения площадь перед ООН. Погода становилась все хуже. По Первой авеню пронесся полицейский седан со включенной, сиреной, ныряя из стороны в сторону в потоке машин. Эйлин поморщилась и закрыла уши руками.

– День сплошных бедствий, – сказала она.

Баттипаглиа появился через полчаса.

– Этот городской транспорт... – пробормотал он извиняющимся тоном. – Вам следовало подробней объяснить мне, как сюда добраться...

Он заказал «Маргариту» и сел – подвижный господин хорошо за сорок, худой и низкорослый, как жокей, наполовину лысый, в больших очках, придававших ему вид испуганного гнома.

– За дам, – галантно провозгласил он, приподняв свой бокал.

– Что бы вы без них делали, – сухо заметила Эйлин.

– Ах, мисс Хигарти, человек не может питаться воздухом... Я обычный гинеколог, подписавший удачный контракт.

– С Риччи, – уточнила Эйлин, открывая сумку. Она достала маленький портативный магнитофон, поставила его рядом с собой, так, чтобы Баттипаглиа хорошо его видел, и прикрыла сложенной салфеткой.

– О'кей? Возражений нет?

– М-м... Я не собираюсь... – Доктор задумался на некоторое время. – Просто имейте в виду, я не смогу добавить ничего нового. – Он послал Эйлин дружелюбную, профессиональную улыбку.

– Посмотрим. Может, мне удастся вытянуть что-нибудь новенькое? – улыбнулась Эйлин. – Вы и я – люди хрупкого телосложения, доктор. Нам известны все уловки слабаков. Но моя спутница, принадлежащая к более крупной расе, вполне способна применить грубую силу.

Баттипаглиа откинулся назад и с удовольствием захохотал, показывая удивительно ухоженные зубы, фарфоровые коронки и пломбы, свидетельство забот высококвалифицированного дантиста. Его смех заглушил вой пожарной машины, пронесшейся по Первой авеню.

– Сначала заглянем в меню, – сказал он, возвращаясь к земному. – Грубая сила, – еще раз с удовольствием пробормотал он.

Втроем они попытались разобраться в меню на испанском языке.

– Подождите, – сказала Уинфилд, – если вы перестанете теребить страницы, полистаем дальше – там должно быть то же самое на других языках.

– А, влияние соседства ООН... – Баттипаглиа отхлебнул из бокала и устроился в кресле поудобней. Ему определенно нравилось сидеть здесь с двумя спутницами и одновременно поглядывать на других женщин в ресторане. Он заметил в глубине зала свою клиентку, англичанку Эмму, красавицу с очень длинными белокурыми волосами. Она тоже работала в службе вызовов Риччи. Очень милая девушка, эта Эмма, и к тому же натуральная блондинка. Везде.

Позади него поблескивала витрина ресторана, плита модной стеклянной мозаики размером десять на двадцать футов. Внезапно к стеклу витрины прижалось лицо коренастого мужчины в берете, высматривающего кого-то в зале. Вдруг у него в руках оказался короткий, тупорылый «Ингрэм М-10». Деловито взглянув на часы, мужчина в берете быстро навинтил на «ингрэм» глушитель и короткой очередью вырезал круглую дыру в центре витрины. Острые осколки стекла разлетелись во все стороны.

Рокот машин на Первой авеню превратил раскат очереди в едва слышное, осиное жужжание. Уинфилд упала на пол, грубо сдернув со стула Эйлин и прижав ее своим телом. Мужчина в берете сунул «ингрэм» в кобуру. Его спутник, стоявший около маленького серого «форда», бросил ему охотничью двустволку двенадцатого калибра, и мужчина в берете поймал ее на лету изящным жестом, как Фред Астор, исполняющий свой коронный номер. И разрядил оба ствола в доктора Баттипаглиа. Выстрелы из винтовки также утонули в грохоте Первой авеню.

Перед выстрелом Баттипаглиа повернулся в сторону стрелявшего, и часть заряда угодила ему прямо в лицо. Кровь, хлынувшая из его груди алым дождем раслескалась по ресторану. Убийца неторопливо обвел взглядом зал, поправил берет и сел в «форд» с нетерпеливо рычащим мотором, за рулем которого уже сидел второй бандит, и машина двинулась с той же умеренной скоростью, с какой разворачивались все события.

Позже, излагая свои впечатления полиции и репортерам, очевидцы отметили, как неторопливо, без суеты действовал человек в берете – словно времени в его распоряжении было сколько угодно.

Уинфилд, сидя на полу, отряхивала осколки стекла с одежды Эйлин.

– Честное с-слово, – повторяла она, не в состоянии справиться с дрожащими губами, – это не в-ваша кровь.

Эйлин, не в силах говорить, указала пальцем на красные брызги на длинных, изящных пальцах Уинфилд.

– И не м-моя т-тоже. Это все – доктора Баттипаглиа... – сказала Уинфилд. – Это все, что мы от него получили.

В отдалении мрачно взвыли полицейские сирены.

* * *

Погода становилась прохладной не по сезону. Слонявшихся по Доминик-стрит бездомных ветер подталкивал в спину, трепал, как сухие листья, подгоняя к Гудзон-Ривер.

Итало Риччи не интересовало, какая погода на улице. Его утром привозили из дому в офис, а вечером – из офиса домой, так что ни шагу не приходилось сделать по уличному холоду и слякоти. Он тоже был приверженцем «ручного управления», но – без отрыва от своего старого дубового стола. В дополнение к текущим делам Итало на протяжении десятилетий занимался кропотливой, трудоемкой работой: составлением досье на политических деятелей разного ранга. По мнению Итало, его архив был не хуже, чем у ФБР.