Шифр Магдалины - Джим Хоган Страница 38

— На самом деле я сказала, что не знаю его фамилии.

Несколько мгновений спустя из-за занавески появился Саймон с парой щербатых чашек, в которых дымился горячий чай.

— «Тэтли». Лучшее, что у меня есть. Зато горячий. — Он протянул чашки Данфи и Клементине и плюхнулся на один из множества стульев, что в беспорядке заполняли помещение. — Итак, — произнес он, потирая руки с видом человека, жаждущего услышать что-то интересное, — что я могу вам сегодня предложить? Душ, совсем как новенький? Вибратор, которым почти не пользовались? Или что-то еще?

— Спасибо, не сегодня. Джека интересует тот профессор… которого пришили.

— Шидлоф?

— Да-да, Шидлоф, — подтвердила Клементина. — Я сказала Джеку, что ты слушал его лекции.

Саймон пристально взглянул на Данфи.

— Значит, вы полицейский?

— Нет, — ответил Данфи.

— Друг семьи?

Данфи покачал головой.

— Просто друг Клем.

Саймон кивнул:

— Да, ведь у нее явно больше друзей, чем у Билла.

Данфи улыбнулся:

— Подозреваю, что так. Но ведь… вы действительно посещали его лекции?

— Да, посещал. Ну и что?

— Я надеялся, что у вас могли сохраниться конспекты.

— Что? От лекций Шидлофа?

— Да.

— Маловероятно. Да если бы они и сохранились, их бы уже забрала полиция. Ведь так?

— Не знаю. А с какой стати?

— Потому что полицейские приходили ко мне. Я удостоился их визита за посещение лекций Шидлофа.

— И они конфисковывали студенческие конспекты?

— Говорили, что собирают информацию. «Информацию о чем?» — спросил я их. «Не твоего ума дело!» — ответили они. Мне преподнесли великолепный урок на тему академических свобод.

— И все-таки, — настаивал Данфи, — вы можете что-нибудь рассказать о его лекциях?

— Что конкретно?

— О чем были лекции?

Саймон взглянул на Клементину, и в глазах его читался вопрос: «Что это за парень?» Клементина пожала плечами, словно хотела сказать: «Давай-давай, делай, что тебя просят».

— Ну… — ответил Саймон, — все было довольно сложно, верно?

— Я не знаю. Меня там не было.

— Зато я был. И все было очень-очень сложно.

— Может быть, ты расскажешь что-то более конкретное, Саймон? — предложила Клементина.

Парень тяжело вздохнул:

— Ну ладно. — Он повернулся к Данфи. — Знаете что-нибудь о Юнге?

Данфи отрицательно покачал головой:

— Очень немного.

— Тогда будет действительно трудновато. Ведь это был не базовый курс, а семинар.

— По Юнгу?

— Он назывался «Разметка поля архетипов» и был посвящен… — Саймон беспомощно взглянул на Клементину, и та весело подмигнула ему. Улыбнувшись, он снова глубоко вздохнул, откашлялся и повернулся к Данфи. — Ладно! — повторил он. — Семинар был посвящен Юнгу. Основателю аналитической психологии. Коллеге Фрейда. Теперь к нему относятся с определенной долей подозрительности за его, как некие критики полагают, несколько неумеренный интерес к volkisch [29]проблемам. Проще говоря, парня подозревают в том, что ему звонили напрямую из бункера. Не говоря уже о том, что ходили слухи, будто он придумывал истории болезней своих пациентов. В качестве примера могу привести историю «Человека с солнечным фаллосом».

— Чью историю?

— «Человека с солнечным фаллосом».

— И кто это такой?

Саймон пожал плечами.

— Псих. Но он не имеет особого значения. По крайней мере для нас. Потому что подробно его историю мы не изучали. Я просто пытаюсь ввести вас в курс дела. Ведь данная тема весьма обширна и сложна. У старика Юнга было множество разных идей: о религии, мифологии, алхимии. О синхронизме.

— Это еще что? — спросила Клементина.

Саймон нахмурился.

— Смысл упомянутого термина состоит в том, что совпадения чаще всего не просто совпадения, а нечто большее, — объяснил Данфи.

— Очень точно! — воскликнул Саймон. — Совершенно верно. Синхронизм есть не что иное, как то, что вы сказали — идея значимого совпадения.

— Именно на эту тему и проводились семинары? — спросил Данфи.

— Нет, — ответил Саймон. — Предполагалось, что они должны были представлять исследование коллективного бессознательного, которое… — Парень снова впал в задумчивость, а пар от его дыхания на холодном воздухе напоминал кучевое облако. Джек уже собирался нарушить молчание, когда молодой человек поднял палец вверх, взглянул на своих гостей и начал цитировать по памяти: —…которое есть… «матрица»… образов и снов, воплощающая… Я надеюсь, вы внимательно меня слушаете, потому что каждое слово здесь — настоящая жемчужина… воплощающая филогенетический опыт всего человечества, соединяющая все со всем и воздействующая на все и вся.

Саймон наконец закрыл рот и улыбнулся.

Данфи кивнул, но на Клементину познания Саймона не произвели ни малейшего впечатления.

— Но что же это все-таки такое?

Саймон вздохнул, академический энтузиазм уже начал оставлять его. Подумав, он сказал:

— Все равно как Интернет, только без рекламы. Или можно описать его как большое облако идей и образов, но очень больших идей и очень ярких образов, которые способны тебя по-настоящему завести. И они находятся одновременно повсюду и нигде. А модем встроен тебе в затылок. Главное отличие состоит в том, что не ты подключаешься к коллективному бессознательному, а оно подключается к тебе.

Клементина улыбнулась.

— Я так и думала, — сказала она. — И всегда в это верила.

Она сидела рядом с Данфи в стареньком кресле, скрестив ноги, наклонившись вперед и подставив лицо холодному ветру. Правой ногой Клементина выстукивала какой-то ритм, возможно, просто для того, чтобы согреться.

— Ну а теперь давай, открывай! — Она повернулась к Данфи.

— Что открывать?

— Бумажник. Ты обещал мне куртку. Так что выкладывай.

Данфи скорчил гримасу, сунул руку в задний карман и протянул ей бумажник.

— Я только на минутку, — сказала она. — Я знаю тут одно место.

С этими словами Клементина поднялась, повернулась на каблуках и вышла. Данфи с Саймоном наблюдали за ней, пока она не повернула за угол, а затем возвратились к главной теме разговора.

— На чем мы остановились? — спросил Саймон.

— На том, что оно подключается к нам, — ответил Данфи.