Что мое, то мое - Анне Хольт Страница 38

– То есть единственная объединяющая деталь – записка?

Она откинулась на спинку и скрестила за головой руки. Повсюду валялись жёлтые листочки. На холодильнике висел большой кусок ватмана, прежде свёрнутый в рулон; чтобы прикрепить его, пришлось израсходовать массу скотча. Три колонки, озаглавленные именами детей, содержали всевозможную информацию: от предпочтений в еде до сведений о состоянии здоровья. Колонка Тленна Хуго была практически пуста. Единственное, что им было известно о мальчике, который умер меньше суток назад, это предварительное заключение о причине смерти – удушение. Кроме того, они располагали сведениями о его возрасте и весе: нормальный, здоровый одиннадцатимесячный младенец.

На листе писчей бумаги, висящем над плитой, содержалась информация о его родителях: Мэй Берит и Фруде Бенонисен, 25 и 28 лет соответственно, живут в доме её матери. Оба работают в коммуне, он – уборщиком мусора, она – секретарём в приёмной председателя. Фруде закончил девять классов и имел за плечами не особенно удачную карьеру футболиста. Мэй Берит училась в университете Осло, сдала экзамены по истории религий и испанскому. Женаты два года.

– Записка. Жертвы – дети. Они все мертвы.

– Нет. А Эмили? О ней нам ничего не известно.

– Точно.

Он потирал затылок.

– Бумага записок из двух разных пачек. Обычная бумага для принтера, такая лежит у всех дома рядом с компьютером. Отпечатки отсутствуют.

Он снова потянулся рукой к голове, Ингер Йоханне заметила облачко перхоти в свете яркой настольной лампы, которую она принесла из комнаты.

– Слишком рано утверждать что-то определённое о последнем случае. Пока ещё идёт сбор информации. Но я думаю, вряд ли мы можем рассчитывать на успех. Этот парень очень осторожен. Почерк в записках разный, по крайней мере на первый взгляд. Их должен сравнивать эксперт.

– Но этот свидетель… Как его…

Ингер Йоханне поднялась и провела указательным пальцем по жёлтым листочкам, которые висели на дверце шкафа.

– Вот. Мужчина с Солтюнвайен, дом один. Что он видел?

– Профессор, на пенсии. Надёжный свидетель. Проблема в том, что он… – Ингвар шестой раз наполнил чашку, – …плохо видит. Носит очень сильные очки. Но он ремонтировал террасу, поэтому у него был хороший обзор.

В качестве указки Ингвар использовал деревянную лопатку, которой обозначал местоположение объектов на крупной карте района, прикреплённой к окну.

– Он сказал, что в интересующий нас промежуток времени его внимание привлекли три человека. Женщина средних лет в красном пальто, которую он узнал. Мальчик на велосипеде, которого мы сразу можем исключить. Оба шли по дороге к месту преступления. Но он видел также мужчину, которому, по его мнению, было от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Он шёл в противоположную сторону… – Деревянная лопатка вновь двинулась по карте. – …по направлению к Лангенсбаккен. Было начало третьего. По словам свидетеля, время он указал точно, так как в тот же момент из дома вышла его жена, чтобы спросить, не накрывать ли обед. Он посмотрел на часы и подумал, что закончит ремонт к пяти.

– А что там с походкой?..

Ингер Йоханне взглянула на карту:

– Да. Этот профессор описывает её… – он порылся в бумагах, – …как «походку человека, который торопится, пытаясь не показывать этого».

Ингер Йоханне с недоверием взглянула на запись:

– Это как это?

– Он имеет в виду, что тот человек шёл медленнее, чем ему хотелось, словно на самом деле он побежал бы, если б мог. Меткое наблюдение. Если оно, конечно, соответствует действительности. Я попытался изобразить нечто подобное по дороге сюда, в этом определённо что-то есть. Движения отрывистые, ноги будто связанные, движения неестественные.

– А что-нибудь более конкретное?

– Нет, к сожалению.

Дракон всю ночь летал на своём единственном крыле. Теперь он производил жалкое впечатление, словно приручённая курица с подрезанными крыльями.

Ингвар добавил в кофе сливки:

– Ничего, кроме возраста, да и то весьма приблизительно. И одежды, серой или синей. А может, обоих цветов. Слишком расплывчато.

– Он поступает разумно. Если это действительно был наш преступник…

– А ещё волосы. Густые и коротко стриженные. Но профессор не уверен. Мы попросили всех, кто находился в районе в то время, заявить о себе в полицию. Посмотрим, что из этого получится.

Ингер Йоханне потянулась и закрыла глаза. Казалось, что она крепко задумалась. Небо осветилось утренним солнцем. Внезапно она поднялась и начала собирать все листочки, срывать плакаты и карты. Она старательно разложила всё в соответствии с тщательно продуманной системой. Листочки в конверты, остальные бумаги в аккуратные стопки. Затем сложила всё это в старый чемодан и вынула из холодильника банку колы. Она вопросительно посмотрела на Ингвара, который в ответ отрицательно покачал головой.

– Мне пора, – пробормотал он, – конечно же.

– Нет, – ответила она. – Всё только начинается. Итак, кто убивает детей?

– Мы уже это проходили недавно, – с сомнением проговорил он. – Мы пришли к выводу, что это водители и преступники, совершающие правонарушения на сексуальной почве. Думаю, водителей в данном случае можно смело исключить.

– Тем не менее и они убивают детей, – парировала она. – Но забудем об этом. В нашем случае речь идёт о ненависти. Об очень сильно задетом чувстве справедливости.

– С чего ты так решила?

– Я не знаю. Я пытаюсь рассуждать, Ингвар!

Белки его глаз покраснели. Ингвар Стюбё выглядел так, будто беспробудно пил три дня подряд.

– Чтобы оправдать то, что он сделал, нужно чувствовать особенно сильную ненависть, – продолжала Ингер Йоханне. – Не забывай о том, что ему приходится жить с этим. Он должен спать по ночам. Есть. Вероятно, он взаимодействует с другими членами общества, в котором каждая газетная страница, каждый выпуск новостей осуждает его, в магазинах, возможно, на рабочем месте…

– Но ведь он не может… ненавидеть детей!

– Тс-с-с, – Ингер Йоханне взмахнула рукой. – Речь идёт о том, кто повторяется. Повторяется.

– То есть?

– Точно не знаю. Но разве Ким и Эмили, Сара и Гленн Хуго выбраны чисто случайно?

– Конечно, нет.

– В данном случае твоё заключение ничем не обосновано. Их вполне могли выбрать случайно. Но, вероятно, это не так. Сложно поверить в то, что он без всяких причин решил, что следующее преступление должно произойти в Тромсё… Едва ли. Между всеми этими детьми определённо существует какая-то связь.

– Или между их родителями.

– Именно, – ответила Ингер Йоханне. – Ещё кофе?

– Меня скоро стошнит от него.