Под покровом тьмы - Джеймс Гриппандо Страница 37

Он беззвучно скользнул в подвал. Когда глаза привыкли к темноте, полез по лестнице. У него была с собой отмычка, но дверь оказалась не заперта. Скрипнула, открываясь. Он заглянул внутрь. Отсвет из кухни падал в коридор – тусклый, хотя и такого хватало. Он быстро прошел мимо хозяйской спальни, ничего не потревожив. Прошел прямо в гостевую спальню, снова ничего не коснувшись. Отодвинул дверцу шкафа и шагнул внутрь, закрыв ее за собой. Вряд ли она заглянет сюда. Придет домой и сразу отправится в постель, совершенно не подозревая, что ждет ее в соседней комнате.

Сердце колотилось. Предвкушение всегда подпитывало волнение. Риск усиливал возбуждение – сценарий «победитель получает все». Если кто-то видел, как он вошел, если она сможет как-то почувствовать его присутствие – он окажется в ловушке, буквально загнанным в угол. Но если он проскочил незамеченным – а мужчина знал, что так оно и есть, – ночь полностью принадлежит ему.

Он тихо положил у ног кожаный мешок. В нем все необходимое – его инструменты. Опустился на дно шкафа и замер. Над головой висела одежда, он даже ощущал запахи. Близость добычи всегда обостряла его чувства. Полоски света просачивались через решетчатую дверцу шкафа, разрисовывая тело. Время от времени он смотрел сквозь решетку. В свете уличных фонарей комната казалась бледно-желтой. В углу кровать. Дверь прямо напротив. Входя, он оставил ее открытой и теперь мог видеть коридор.

Он отвел взгляд. Ее возвращения, возможно, придется ждать несколько часов. Надо оставаться настороже. Обычно адреналин не позволял ему расслабиться. Однако сегодня им овладела какая-то рассеянность. Он крепко зажмурил глаза, потом открыл, пытаясь сосредоточиться. Без толку. Все дело в укрытии. Шкаф. Висящая над головой одежда. Узкие полоски света, льющегося через решетчатую дверцу шкафа. Темнота, тишина – это воздействовало на память, на нервы. Он закрыл глаза, чтобы отделаться от воспоминаний, но спасения не было. Он возвращался назад – на многие годы, в детство. И видел себя в кабинете отца – в единственной в доме комнате, куда вход запрещен. Отец там работал, просматривая конфиденциальные документы и материалы из Центра жертв пыток. И совершенно естественно, десятилетнего мальчишку тянуло в комнату, куда запрещено входить. И было совершенно логично забежать туда и спрятаться в шкафу, когда в коридоре раздались шаги отца…

Дверь открылась. Мальчик смотрел через решетчатую дверцу, как отец входит в комнату, и молился, чтобы тот не заглянул в шкаф. Не заглянул. Отец подошел к окну и задернул шторы. В комнате стало темно. А в шкафу еще темнее. Мальчик почти ничего не видел. Сердце снова заколотилось при звуке шагов – отец пересек комнату. Мальчик закрыл глаза и приготовился к тому, что дверца сейчас отворится. Не отворилась. Вот открылся и снова закрылся ящик комода. Мальчик распахнул глаза. Отец что-то держал в руке. Видеокассета. Отец вставил ее в видеомагнитофон. Включил телевизор. Комнату залил мерцающий свет. Отец опустился в кресло – спиной к шкафу. Теперь отец и сын смотрели в одну и ту же сторону, смотрели одну и ту же видеозапись.

Сначала экран был белым как снег, потом появилась женщина. Она сидела на стуле, лицом к камере. Не очень старая; вероятно, немного за тридцать. Короткие темные волосы и загорелая с виду кожа. Она явно нервничала: то и дело облизывала губы, рука сжата в кулак. Не красавица, но симпатичная. Во всяком случае, симпатичнее мамы. Наконец она заговорила:

– Меня зовут Алисия Сантьяго.

– И откуда вы?

Мальчик вздрогнул – второй голос принадлежал отцу. Это была запись беседы психотерапевта с пациенткой.

– Богота, Колумбия.

Мальчик смотрел, не отрывая глаз от экрана, почти забыв, что всего в нескольких футах от него эту же запись смотрит отец. Сам фильм, где отец задавал вопросы, а хорошенькая женщина отвечала, казался более реальным. Его заинтриговало то, что она отвечала на все вопросы врача, даже о подробностях брака.

– Расскажите побольше о вашем муже.

Женщина глубоко вздохнула.

– Он был судьей в уголовном суде. Много дел, связанных с наркотиками.

Смотреть такое в десять лет было бы скучно, если бы не выражение лица женщины, не ее очевидная боль. С каждым ответом ей, казалось, становилось все хуже. Голос отца ни разу не изменился. Все время один и тот же – монотонный, методичный.

– Расскажите мне о той ночи, – сказал отец. – Ночи, когда вас схватили.

Ее голос задрожал.

– Их было… трое. Кажется. Не помню точно. Я спала. Они взяли меня прямо из постели. Чем-то заткнули рот. Я попыталась кричать, но не могла дышать. Потом потеряла сознание.

– Вам дали наркотик?

Она кивнула.

– Следующее воспоминание?

– Я очнулась.

– Где вы были?

– Не знаю. У меня были завязаны глаза. Вроде бы больше похоже на тюремную камеру, чем на комнату. Голый цементный пол. Холодно. Очень холодно.

– Вы были тепло одеты?

– Нет. – Она смущенно опустила голову. – Я была голая.

– Что случилось с вашей одеждой?

– Не знаю.

Недолгое молчание. Женщина выпила воды. Камера, фиксировавшая ее страдания, не двигалась.

– Алисия, я знаю, что это трудно, но я хочу, чтобы вы рассказали мне, что произошло дальше. После того как вы очнулись.

– Я боялась пошевелиться. Просто лежала на полу.

– Долго?

– Трудно сказать. Вероятно, несколько минут. Возможно, дольше.

– Что потом?

– Потом я услышала что-то за дверью.

– Кто-то входил?

Она кивнула, нервно покусывая нижнюю губу.

– Кто это был?

Ее глаза увлажнились. На экране появилась чья-то рука с бумажной салфеткой. Женщина взяла ее и смахнула слезы.

– Какой-то мужчина.

– У вас по-прежнему были завязаны глаза?

– Да.

– Что вы сделали?

– Я… да, в общем, ничего. Попыталась прикрыться руками. Больше ничего.

– Что сделал он?

– Подошел ко мне. Я слышала его шаги по цементному полу.

– Только один мужчина, вы уверены?

– Да… кажется. Он шел очень медленно и подошел совсем близко. Потом остановился.

– Он что-нибудь сказал?

Она кивнула, лицо внезапно залила краска.

– Он велел мне встать на колени, – у нее дрожал голос, – и открыть рот.

– Что вы сделали?

– Как он велел.

– Что потом?

– Я просто стояла на коленях и ждала. Я ничего не видела, но чувствовала, что он стоит рядом. Мне было страшно. Я слышала, как он расстегнул пояс. И молнию на брюках. А потом он закричал: «Шире!» И я открыла рот шире. Однако недостаточно широко. Он схватил меня.