Когда красное становится черным - Цю Сяолун Страница 36

Чэнь предложил своему навязчивому «путеводителю» сигарету. Ему не очень хотелось сейчас оставаться с Почтенным Ляном. Юй предупреждал его о болтливости старика. Тем не менее он мог предоставить интересную информацию как для расследования, так и для перевода.

– Пожалуйста, расскажите мне, товарищ Почтенный Лян.

– Взгляните на этот переулок. Переулок, или по-китайски «лунтан», сам расскажет вам о ранней истории Шанхая, – начал Почтенный Лян, когда они остановились напротив входа в шикумэнь. Было видно, что участковый обладал даром красноречия и мог часами рассказывать и о домах, и о переулке. – После первой опиумной войны и Нанкинского договора англичане вынудили нашего императора открыть им проход на восток страны через Шанхай, часть земель которого была отдана под иностранные концессии. Небольшого числа живших на территории концессий китайцев было недостаточно для обслуживания иностранцев. Поэтому некоторые местные шанхайцы, напуганные беспорядками, происходившими за пределами концессий, получили разрешение на въезд на территорию концессий. Британские власти взяли на себя руководство по строительству зданий для китайцев, устроив тендер. Для удобства был выбран проект, где дома должны быть выдержаны в одном архитектурном стиле и расположены ряд за рядом, как строят казармы, с выходом к основному переулку. Французские власти вскоре начали подражать этому стилю.

– Ну а что насчет шикумэня? – перебил Чэнь Почтенного Ляна, когда тот остановился, чтобы сделать смачную сигаретную затяжку. Это представление могло продолжаться гораздо дольше, чем Чэнь был готов воспринимать. К тому же он уже где-то слышал некоторые из этих подробностей.

– Я все здесь обошел, товарищ Чэнь, – сказал Почтенный Лян, закуривая другую сигарету от докуренной первой. – Это действительно хороший стиль, и эти дома сохранили только для высших партийных кадров.

Раньше не многие китайцы могли позволить себе въехать в концессию. Дом шикумэнь – это типичный шанхайский двухэтажный дом с маленьким двориком, в который можно попасть, пройдя через проем в стене. Первоначально дом был спроектирован для одной семьи, большой и обеспеченной. В нем было много комнат разного назначения. В крыле здания располагался холл, передняя комната, столовая, угловая комната, мансарда и также комната под лестницей. Из-за нехватки жилья некоторые комнаты сдавались внаем, потом в субаренду, иногда комнаты делились на несколько. И так продолжается до сегодняшнего дня. Вы, наверное, слышали о шанхайской комедии «Семьдесят две семьи в доме»? Она о таком переполненном доме.

Наш переулок не совсем такой. В общем-то здесь не больше пятнадцати семей в одном шикумэне.

– Да, я видел эту комедию. Очень веселая пьеска а сколько там разных типажей! Жизнь в доме шикумэнь, должно быть, очень интересная.

– О, будьте уверены. Жизнь здесь очень колоритная. Здесь разыгрываются такие сценки между жителями! Вы становитесь его неотъемлемой частью, и вся округа становится твоей. Возьмите, к примеру, коридор. Он стал кухней много лет назад, а в ней угольные печи более чем для десятков семей. Там немного тесновато, но это не так уж плохо. Будешь здесь готовить, узнаешь от соседей, как готовят еду в других провинциях.

– Мне нравится это, – улыбнулся Чэнь.

– Или, скажем, дворик. Там вы можете заниматься чем угодно, летом спать на ротанговом раскладном стульчике или на бамбуковом матрасе. Там всегда прохладно, поэтому не надо беспокоиться о вентиляторе. Там бабушка Лю, или тетушка Чэнь, или маленькая Хоу сообщит вам все последние новости в переулке, и для этого не обязательно выходить во двор и нудно тереть свое белье о стиральную доску. И конечно же вы научитесь делиться новостями с вашими соседями.

– Звучит очень трогательно, – сказал Чэнь. – Здесь люди приобретают опыт, что невозможно в современных домах.

– Люди в переулке что только не делают, – продолжал Почтенный Лян с нарастающим энтузиазмом. – Одни мужчины занимаются гимнастикой, другие заваривают в чайнике чай и пьют его, кто-то поет отрывки из пекинской оперы, кто-то беседует о погоде или о политическом положении. Женщины моют, готовят и между делом разговаривают. У людей здесь нет гостиной, как во многих элитных квартирах. Поэтому вечером большинство из них выходят из дому проветриться, мужчины играют в шахматы или карты, рассказывают истории, женщины болтают, вяжут или штопают.

Чэню были знакомы такие сцены с детства, хоть он и жил в другом переулке. Тем не менее, какой бы ни была новая информация, настало время подвести черту в разговоре с Почтенным Ляном.

– А о таком вы слышали? – продолжал Лян. – Продавец сладкой ваты зазывает своих покупателей. По переулку бродят разные торговцы. Они предлагают множество товаров и оказывают разные услуги: кому обувь починить, кому станок, а кому-то надо сшить одеяло для зимы. Это так удобно…

– Спасибо вам большое, товарищ Почтенный Лян. Как говорится в пословице: «Разговор о твоих заслугах займет больше десяти лет учебы», – искренне процитировал Чэнь. – Я с удовольствием с вами поболтаю, только вот закончу свой перевод.

Почтенный Лян наконец-то понял, что Чэнь хочет остаться один, извинился, попрощался и пошел в домком.

Чэнь посмотрел, как он спускается вниз по переулку, делая большие крюки, обходя развешанное на бамбуковых перекладинах выстиранное белье. Эти разноцветные лоскуты и полотнища очень напоминали картину импрессионистов. Очевидно, Почтенный Лян все еще чтил старое поверье, что, якобы пройдясь под женским нижним бельем, навлечешь на себя беду.

Вернувшись в реальность, Чэнь с трудом открыл переднюю дверь дома шикумэнь. Она была деревянная, довольно массивная и черного цвета. Он увидел два медных колокольчика и внушительный деревянный засов внутри. Когда он открывал дверь, долгое время служившую людям, она скрипела.

Во дворике было несколько человек. Они наверняка видели, как он разговаривал с Почтенным Ляном, но продолжали заниматься своими делами, не пытаясь заговорить с ним. Он пересек дворик и увидел ряд длинных, очень изящных узорчатых дверей с изображениями восьми бессмертных, переплывающих море . Двери могли бы составить прекрасную экспозицию в будущем музее народного творчества «Нового Мира», подумал Чэнь.

Он вспомнил свое далекое детство и осознал, что никогда не видел коридоров шикумэня, которые использовались бы по своему назначению. Этот коридор не был исключением и тоже стал общей площадью с тех пор, как все комнаты вместе с «крыльями» стали открываться в коридор. Он почувствовал пикантный запах «вонючего доуфу», любимого блюда некоторых семей, издаваемый при жарке в воке. Многие шанхайцы любят его за исключительный вкус и своеобразную текстуру. Большинство ресторанов не предлагает это блюдо посетителям, потому что оно очень дешевое. А жаль. В воздухе ощущался и другой тонкий аромат, с ностальгическим запахом знаменитого куриного супа, приправленного большим количеством имбиря и зеленого лука.

Чэня не удивило бы возможное превращение шикумэня в ресторан. Это был бы уникальный ресторан. В книге по китайской кулинарии он вычитал, что самое лучшее блюдо может быть приготовлено только дома умелой хозяйкой, которая проводит на кухне дни и, полная вдохновения, готовит яство, которое будет подано любимым людям.