Несчастный случай - Лиза Гарднер Страница 36

А потом все прошло. Миг пролетел. Рейни замерла, мысли ее метнулись назад, к зеленым полям с желтыми цветами и спокойным, мягко журчащим речкам. Она продолжала прикасаться к нему, но теперь эти прикосновения стали другими, грубыми, бледной имитацией настоящего. Она делала то, чему ее научили в самом начале.

Куинси отодвинулся. Попросил, чтобы она дала ему минутку. Не дала. Рейни была унижена, смущена, пристыжена. И, оставшись верной себе, сказала, что виновата во всем сама, и ушла не попрощавшись. В последующие месяцы ей было легче слушать, как звонит телефон. Если он заставал ее дома, она всегда отделывалась несколькими словами, ссылаясь на дела.

Куинси был прав: она первая перестала отвечать на звонки. Но ведь он должен был понять, в чем дело. Должен был понять и приехать за ней. Но не приехал.

— От меня требуется быть терпеливым, — словно в ответ на ее мысли сказал Куинси. — От меня требуется быть настойчивым. От меня требуется сносить твои перепады настроения, твой норов. А твое тяжелое прошлое! Короче, от меня требуется быть всем. Но мне нельзя злиться и расстраиваться.

— Послушай, у меня и так хватает…

— У меня тоже хватает! У каждого из нас куча проблем. К сожалению, ты считаешь, что только тебе позволено быть капризной. Так вот, у меня есть для тебя новости. В прошлом месяце я похоронил дочь. Сейчас мои коллеги установили наблюдение за ее могилой. Я пытаюсь, но не могу дозвониться до своей бывшей жены, чьи родители могли бы, пользуясь своими связями, добиться снятия этого наблюдения. Я не просто зол, Рейни. Я, черт возьми, вне себя!

— Что ж, в этом твоя проблема — ты берешь пример с меня, хотя именно я должна брать пример с тебя.

— Я не могу быть для тебя совершенством, Рейни, особенно сейчас.

— Да мне не так уж это и нужно! — выпалила Рейни.

Куинси только покачал головой.

— Нужно иметь веру, — тихо сказал он. — Знаю, это трудно, но нужно верить. Есть плохие люди. Некоторые могут причинить тебе зло. Но не все. А пытаться избежать опасности, оставаясь в одиночестве, бесполезно. Одиночество — не защита. Я знаю. Я думал, что если буду держаться на дистанции от семьи, если не буду ни с кем сближаться, то мне ничего не грозит. Потом я потерял дочь, и мне не стало легче от того, что я не был близок с ней. Я развалился на части. Я ничего не могу с собой поделать.

— Куинси…

— Но я соберусь, — продолжал он, словно не слыша. — Я найду этого сукина сына. И если для этого надо быть злым, я буду злым. Если понадобится перестать спать и начать ругаться, я сделаю. Я буду таким, каким потребуется. А теперь, извини, мне надо попробовать дозвониться до Бетти. Куинси повернулся и пошел к машине. Рейни понимала, что должна сказать что-то, но то, что слетело с языка, оказалось сущей бессмыслицей.

— Если ты выжил сейчас, — закричала она ему вслед, — это не значит, что у тебя и дальше все будет так же хорошо. Если ты взял верх сейчас, это не значит, что ты победишь в конце. Всякое может случиться. Шакалов хватает. И… они повсюду, шакалы.

— Спокойной ночи, Рейни.

Он и не подумал остановиться. Если по справедливости, то это Рейни надо было попытаться остановить его. Странно она никогда об этом не думала, но в ее семье не удерживали никого и никогда.

— Старую собаку не выучишь новым фокусам, — пробормотала она в свою защиту.

Но Куинси был уже далеко, и ее никто не услышал.

Час был поздний, начали сгущаться сумерки. Сев в машину, Куинси взял сотовый телефон и набрал номер своей бывшей жены. Но снова попал только на автоответчик.

У Рейни не было сотового. Она зашла в ресторан и воспользовалась платным телефоном в фойе.

— Офицер Эмити? Позвольте вас угостить.