Почтенное общество - Доминик Манотти Страница 35

Она пропускает одиннадцать первых фотографий и останавливается на двенадцатой. Ее добавили три часа назад. Копирует снимок на рабочий стол, потом отправляется на другой сайт, предлагающий для скачивания свободные программы. Находит ту, что ее интересует, под каким-то невразумительным названием, которое она так долго не могла запомнить, и устанавливает ее на Тамарин компьютер.

Пока программа грузится, Сеф осматривается, прислушивается: в доме полная тишина.

Двойной щелчок по значку, курсор на фотографии, комп медленно раскачивается, потом выплевывает строчку нечитаемого текста. Фотография исчезла. Стеганография, искусство скрывать, или, попросту говоря, искусство запихнуть послание в другой текст, все равно какой. Мальчики обожают играть в шпионов. Сеф, правда, так и не смогла понять, зачем это все. Но она подчиняется правилам Эрвана, это для него так важно.

Она печатает текст, стирает программу, историю навигации Explorer и регистрирует использование дополнений, затем выключает компьютер. Она с удовлетворением вытаскивает страницу из принтера и быстро скрывается у себя в комнате.

Никто ее не видел.

Жюльен научил их одной штуке. Чтобы быть уверенным, что никто не понимает, что они друг другу пишут, он решил шифровать переписку с помощью старого метода, требовавшего использования таблицы и ключа. Ключом этим служила фамилия одной исландки ABRAMSDOTTIR. Преимуществом было то, что слово иностранное, извлеченное из языка, в котором частота гласных и согласных иная, чем во французском, а это значит, расшифровка становится труднее, к тому же слово достаточно длинное — двенадцать букв.

Двенадцать букв, всегда двенадцатая фотография, запомнить легко.

Сеф устраивается на кровати и принимается подставлять слово ABRAMSDOTTIR под все непонятные слова своего закодированного послания столько раз, сколько необходимо, вплоть до последней точки. Потом сооружает себе таблицу с двумя алфавитами, в которой один записан по горизонтали, а второй — по вертикали. В каждую колонку, начиная со второй, она подставляет новый алфавит, пропуская при этом одну букву. Таким образом, вторая буква попадает на «В», третья на «С» и так далее до двадцать шестой, которая начинается с «Z».

Исходя из каждой буквы письма и буквы соответствующего ключевого слова, она находит нужную букву и постепенно восстанавливает то, что написал ей Жюльен.

Свидание через сорок часов в Пасифике. Не забудь принести наши сувениры.

Фотография была выложена в социальную Сеть в четыре часа утра. Значит, они должны увидеться для обмена флешками на следующий день в двадцать два часа в том баре, где они обычно встречаются и который называется как океан.

Наконец-то.

Довольная Сефрон упирается в изголовье кровати. Она уже не так одинока. Курвуазье жив-здоров, Эрван тоже прочтет это послание, она обретает какие-то ориентиры, у нее появляется дело, что-то вроде разрешения на выход.

Остается только собраться с силами, чтобы пойти к Тамаре и попросить у нее, как они договорились с Эрваном, старую машину, которая теоретически находится в ее распоряжении.

Было решено, что Субиза похоронят на кладбище Пер-Лашез. Церемония начинается очень рано, в восемь часов, и перед крематорием собирается толпа.

Парис отправляется на кладбище с неким удовлетворением. Конечно, место не из веселых, и светские ритуалы, которыми обставляется человеческая кончина, совершенно лишены какого бы то ни было смысла и пусты. Но похороны имеют то преимущество, что на них всегда можно оглядеться вокруг и составить себе мнение, как он привык говорить, о близких почившего. Парис постарался опоздать — пусть его появление пройдет как можно более незамеченным — и встал в конце голого ритуального зала.

Гроб водружен на возвышение перед закрытыми дверцами печи. Из-за цветов, венков, букетов его совсем не видно. Цветы повсюду. Комиссариат позаботился обо всем. У возвышения пятнадцать рядов стульев, и почти все заняты.

Слева перед возвышением семья почившего и его друзья, мать, сестра с распухшими от слез глазами, мужчины с искаженными болью лицами. Парис не задерживает на них своего внимания. Он ищет глазами Борзекс и находит ее в конце концов дальше, в четвертом ряду, она одна, в скромном черном платье, на голове черный шелковый шарф в серую и голубую полоску. Ее трудно узнать. Лицо и глаза опухли, взгляд устремлен в одну точку, она глубоко страдает. Но отчего?

За Борзекс расположились представители полиции. Они присутствуют здесь по необходимости — заказанная услуга? — и слушают с притворным вниманием одного из своих, который с небольшой трибуны, установленной рядом с гробом, перечисляет заслуги почившего. Выдающийся полицейский, выдающийся слуга государства, его трагическая гибель будет отомщена, от имени всех своих коллег оратор дает торжественную клятву семье Субиза в этот день траура и печали. Ничего выдающегося, обычная нарезка.

Справа от родственников — в униформе работников высшего состава делегация Комиссариата по атомной энергетике, она малочисленна, в центре — Кардона, выражение лица подобающее. Пришел, значит. Или вынужден был прийти? Непонятно. Тип, сидящий справа от Кардона, встает со своего места, поднимается на трибуну, пронзительные слова, обращенные к Субизу, звучат искренне:

— Проницательный человек, боевой, тонкий, привлекательный и внимательный аналитик. Нам будет очень не хватать Бенуа Субиза.

Парис неотрывно смотрит на Кардона. Тот действительно взволнован. Десять против одного, что именно он автор этой нудной проповеди, которую интересы Комиссариата запрещают ему произнести самому. Они были близки, и эта близость далеко выходила за пределы профессиональных обязанностей. И операции, в которых мог быть задействован Субиз, наверняка были не из заурядных.

Откуда-то сбоку выныривает Пьер Моаль; Парис не видел, как тот появился, и вздрагивает от удивления. Что выводит его из себя.

— Здравствуйте, вы ведь Парис, да? — Моаль протягивает руку, представляется: — Моаль, «Журналь дю суар».

Парис молча пожимает ему руку. В кармане у него звонит мобильник, и он пользуется этим предлогом:

— Вы позволите?

Отходит, вытаскивает телефон. Жена. Он не отвечает и стирает послание, даже не прослушав его. Отвязавшись от Моаля, он старается избегать его.

Речи окончены. Реквием. Дверцы печи распахиваются, виден пылающий огонь, гроб начинает двигаться.

Парис выходит на улицу, делает несколько шагов, чтобы укрыться в тени деревьев, и ждет.

Не проходит и двух минут, как появляется Борзекс, направляется прямо к нему, останавливается, снимает шарф, расправляет рукой волосы.

Парис ждет.

— Скажите мне, майор, зачем вы забрались ко мне тайком? Вы что, ищете орудие убийства? — Тон вызывающий, агрессивный.

Парис заинтересованно улыбается:

— Так у вас дома кто-то побывал?