Сочинитель убийств - Патриция Хайсмит Страница 34

Сидя на диване в гостиной, под звуки «Весны священной» Сидней делал записи в своей коричневой тетрадке.

«13 августа.

Никак не могу представить себе это. Все время чего-то недостает. Я не верю, будто в каждом из нас сидит убийца; мне, например, кажется это ужасным, даже и в той степени, в какой я имею к этому отношение. Но это может значить, что я близок к истине? Какая-то смесь духовного и отчасти физического дискомфорта, сильного беспокойства, чувства собственной низости, разрыва со всем человеческим, необходимость носить маску и стыд за собственную жестокость, стыд, не смягчаемый даже детскими воспоминаниями, которые могли привести меня к этому поступку. Иногда убийцы бывают слишком дерзкими. Возможно, причина в том, что они стараются не размышлять, а, возможно, и в том, что они попросту не способны на размышления. Короче, я не удовлетворен тем, что вообразил себе, потому что я не настоящий убийца. Думаю, у настоящего убийцы были бы другие мысли и ощущения, чем у меня. Да и почему бы им быть такими же? Мои реакции – всего лишь результат условий, в которых нахожусь я. Многие из сложившихся ситуаций я просто не смог предугадать.»

Он сидел неподвижно, уставившись невидящим взглядом куда-то в пространство. Стук в дверь вывел его из задумчивости. Стучали сильно, значит, это не миссис Лилибэнкс. Сидней положил ручку, закрыл тетрадь и пошел открывать. Он был удивлен, увидев в дверях высокую фигуру инспектора Брокуэя.

– Профессор, Брокуэй! Извините… инспектор, – сказал Сидней.

Он тут же подумал, что миссис Лилибэнкс, должно быть, рассказала историю с ковром его тестю с тещей, но мысль эта не вызвала в нем привычного чувства вины.

– Добрый вечер, – сказал инспектор Брокуэй, поднося ко рту свой огромный кулак и сильно кашляя. – Надеюсь, я не очень вас побеспокоил.

Сидней так близко стоял к инспектору, что кашель заставил его отшатнуться.

– Ничуть. Входите. Я сейчас выключу. Он остановил проигрыватель.

Инспектор расстегнул пуговицы своего костюма из сине-коричневого твида, снял шляпу и сел на стул.

– Вы, кажется, встречались сегодня со Снизамами?

– Да, они приезжали в три часа.

– Как я понимаю, у них нет ничего нового?

– Нет.

– А у вас?

Инспектор Брокуэй взглядом окинул комнату, на мгновение задержавшись на коричневой тетрадке, потрепанной скорей от времени, чем от частого применения, после чего снова повернулся к Сиднею.

– Нет.

Сидней пожалел, что оставил тетрадь на столике, на самом виду. Инспектор потрогал ее пальцами правой руки и слегка пододвинул к себе.

– Сегодня миссис Лилибэнкс рассказала мне что видела, как вы выходили из этого дома с ковром, и что вы сказали, будто где-то закопали его. Это правда?

– Да, – ответил Сидней, и его голос заметно и совершенно неожиданно дрогнул. – Это был старый ковер, полный личинок моли. Я не хотел сжигать его, а так как мусор вывозят только раз в две недели, я его закопал.

– Когда вы его закопали? – спросил инспектор.

– О… несколько недель назад.

– В июле?

– Да.

– Вы не помните точной даты?

– Сразу после отъезда моей жены, я хорошо помню. Я проснулся утром… Это было на следующий день после ее отъезда.

– Еще до восхода солнца?

– Да. (Нужно, не колеблясь, излагать факты, как бы подозрительно они не звучали, подумал он.)

– Где вы зарыли ковер?

– Где-то неподалеку от Пархама. По дороге в Пархам. В лесу.

Инспектор, наморщив лоб, посмотрел на него.

– Расскажите, как вы это сделали.

Сидней глубоко вздохнул и вдруг почувствовал настоящую боль. Да-да, сначала я столкнул ее с лестницы, подумал он. Всю ночь тело пролежало в доме. Он провел рукой по волосам, нерешительно посмотрел в другой конец комнаты и обернулся к Брокуэю.