Обжигающий фактор - Кайл Миллс Страница 33

В маленькой комнатке без единого окна не слышалось ни звука. Лишь изредка шелестели страницы — это Эрик перелистывал досье. За целый час Куинн не произнесла ни слова, даже практически не пошевелилась — лишь изредка поднимала голову, ловя взгляд Эрика, когда он время от времени на секунду отрывался от бумаг и смотрел в ее сторону.

Он читал, вынимая из папок листок за листком. Четвертое досье подходило к концу, и столик, за которым сидели молодые люди, был устелен бумагой. Статьи из газет, результаты анализов ДНК, жуткие фотографии, полицейские рапорты. Цинизм и подозрения, явственно начертанные на лице Эрика, когда он приступал к чтению, казалось, слабели от страницы к странице.

Куинн заметила, что к концу четвертого досье скорость Эрика замедлилась, и невольно посочувствовала молодому человеку. Теперь нетронутой оставалась только одна папка — досье с материалами о гибели Лайзы Иган. И о жизни Эрика Твена.

Он словно бы еще не был готов читать это последнее дело, и Куинн заколебалась: не стоит ли нарушить повисшее меж ними молчание и заговорить с Эриком, не дать ли ему предлог оттянуть неприятную необходимость? Но все же решила промолчать. Он должен дочитать до конца и принять решение. Станет он помогать ей или нет?

Эрик оторвался от чтения и откинул голову на спинку кресла. Дыхание его замедлилось, все тело обмякло — он словно бы спал с открытыми глазами.

Через пару минут молодой человек вышел из транса и, снова выпрямившись, вытянул несколько листов желтоватой линованной бумаги, заложенных между страницами последнего досье.

— Эрик, стой! — Куинн вскочила с кресла и рванулась через стол к Твену.

Внезапное движение и крик заставили молодого человека вздрогнуть, но не замедлили его реакции. Он отодвинул свое кресло назад и выдернул бумаги из рук девушки, едва она успела ухватиться за краешек.

— Что-то не то? — спросил он, отодвигая кресло еще немного и продолжая разворачивать листы. — Что-то, чего я не должен видеть?

— Да ничего особенного! Честное слово! — Куинн вышла из-за стола и поспешила к Эрику.

— Эрик Твен, — прочитал вслух молодой человек, телом защищая бумаги, когда девушка перегнулась у него за спиной и попыталась отвести его руки в сторону.

— Эрик, пожалуйста. Я забыла, что это здесь лежит. Я просто…

Он выскочил из кресла и, отбежав на безопасное расстояние, быстро проглядел первую страницу.

— Полагаю, это твой почерк? Мой психологический портрет, составленный Куинн Барри?

— Эрик, да ладно тебе. Просто досужие размышления. И теперь они явно никакого значения не имеют.

— Что, не хочешь узнать, хорошо ли справилась с задачей?

Куинн с убитым видом опустилась в кресло. Да, кажется, после такого друзьями они точно не станут!

— Итак, на чем я остановился? Ах да, на себе самом.

Девушка опустила голову на руки.

— «Эрик Твен, — снова провозгласил он. — Ай-кью такой высокий, что толком и не измеришь. Поступает в университет в возрасте двенадцати лет. Должно быть, чувствует себя неуютно среди старшеклассников. Надеется, что в колледже дело пойдет лучше. Становится только хуже. Все вокруг завязывают дружбу или романы, а он нет. Он чужак. Вступает в отрочество в обстоятельствах, когда вокруг нет ни единой девушки его возраста».

— Эрик, ну хватит. Не добивай меня!

— Нет-нет. До сих пор у тебя вышло просто здорово, — возразил он и опять взялся за чтение: — «Начало тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Ему пятнадцать. Берет в ассистентки Лайзу Иган. У них завязывается роман».

Куинн дернулась, когда он повернул листок, читая надпись, нацарапанную на полях.

— «Слишком молод для садиста-насильника. Впрочем, он уже много лет живет в мире взрослых».

Эрик покосился на девушку.

— Я, знаешь ли, всегда был развит не по годам. Итак… «Иган старше, она доминирует в отношениях, его это обижает, — должно быть, то же относится и к сексу. Недовольство и обида нарастают. Он убивает Кэтрин Таннер в июне восемьдесят девятого, — наверное, его первое убийство. Таннер похожа на Иган и получила такое же хорошее образование. Убив ее, он чувствует, что избавился от власти, которую Иган получила над ним, и, вероятно, может осуществить давно подавленные сексуальные фантазии. Следующая жертва — очередной слепок с Лайзы, но убийство даже не скрыто — он становится злее и чувствует себя более уверенно. Наконец он собирается с духом убить Лайзу, но в отличие от предыдущих это убийство не спланировано заранее и не обдумано. Он испуган, теряет голову и чуть не попадает в тюрьму». — Эрик ухмыльнулся, перелистнул страницу и продолжил: — «А может, и нет. Не очень-то он годится на роль садиста-насильника. Может, злость копилась в нем совершенно безотносительно к Иган? Из-за общей недоступности окружающих женщин? Несмотря на катарсис, испытанный от убийства женщины, которая имеет над ним власть, он в отличие от Эда Кемпера…» — Эрик оторвал взгляд от листка. — Эда Кемпера?

— Он… ну… в общем, расчленял студенток колледжа, потому что ненавидел свою мать, — пробормотала Куинн. — В результате перерезал ей горло и выкинул в бак для мусора. А потом пошел и сам сдался властям.

— Чудненько… «Он еще теряется в женском обществе — молодые физики не записные угодники… — Этот пассаж удостоился очередной ухмылки. — Тоскует по той безграничной власти над женщинами, которую обретает в момент убийства. В девяносто пятом году — а может, и раньше — берется за старое. Теперь более расчетлив. Уже не вблизи от дома, и жертвы больше не копии Лайзы. Отныне жертвы выбираются с таким расчетом, чтобы свести к минимуму вероятность обнаружения и ареста…»

Куинн слышала, как Эрик тщательно складывает листы, но сидела, почти уткнувшись головой в колени.