Темная лощина - Джон Коннолли Страница 33

— Тони и так неприятностей хватает, а тут еще этот парень, Билли, деньки которого сочтены, — продолжал Луис.

— Насколько это все серьезно?

— Ты слышал о том, что такое ПЕРЛ? — ответил вопросом на вопрос Луис, закончив мытье рук.

— Перлы — это то, что находят в устрицах, — беззаботно ответил я.

— Ну ты и темнота! Точно никогда свои деньги никуда не вкладывал. ПЕРЛ — это Поручительство единой рейтинговой лиги. Такая ценная бумага, которую можно купить в банке. Выглядит вполне внушительно, а на самом деле — штука довольно рисковая. Вкладываешь кучу денег, а продать потом можешь непонятно за сколько, в зависимости от баланса купли-продажи валют. Но если точно все просчитать, то можно и неплохой куш сорвать.

Меня всегда удивляла способность Луиса моментально разобраться в том, что его вдруг заинтересовало.

— Так вот, Тони посчитал это дельце выгодным, и многие в Бостоне ему поверили. Тони тратит кучу денег на свою внешность, пропускает деньги через венчурные компании и оффшорные банки, пока не находит нормальные варианты вложений. Он вычищает у всех наличные, все доходы через него проходят. Иногда он вкладывает и чужие деньги, а проценты потом оставляет себе. Все на это закрывают глаза, пока он не заходит слишком далеко от жадности...

— Дай-ка, я угадаю, — перебил я. — Тони стал слишком жадным?

Луис кивнул.

— Тони устал быть шестеркой, он хочет стать шефом. А для этого нужно много денег, больше, чем у него есть. Итак, он беседует с брокером, который и понятия не имеет, кто такой Тони. Бедняга видит лишь хорошо одетого парня, который хочет куда-то вложить свои деньги. Брокер уговаривает его купить эти ПЕРЛ, просчитывая разницу курсов азиатской валюты и доллара с евро. Тони покупает таковые на полмиллиона долларов. Разумеется, не на свои. Чистюля рассчитывает получить в срок кучу наличных, а тут...

— Что произошло?

— Ты что, газет не читаешь? Йена упала, многие банки разорились, вся экономика Южной Азии нестабильна. За сорок восемь часов цена бумаг Тони упала до девяносто пяти процентов. Его жизнь на волоске. Тони посылает своих громил отыскать продавца, который радуется тому, как он провел толстосумов. Брокер сам себе подписал смертный приговор. Парня здорово искромсали. — Луис снова взял нож и пару раз подбросил его. — Итак, Тони, находясь в погоне за наличными, которые ему надо вернуть, слышит от своего стукача в Торонто об истории старика камбоджийца. Он живет на юге Гамильтона, никого не трогает. Кажется, старик в свое время хозяйничал в «Тьюл Сенже», в Пномпене. Он был на стороне красных кхмеров...

Я слышал о «Тьюл Сенже». Некогда это была привилегированная школа в столице Камбоджи. Когда к власти пришли красные кхмеры и Камбоджа стала Кампучией, ее превратили в концентрационный лагерь, место пыток. Начальником лагеря был некий товарищ Дюк, применявший цепи, наручники, ядовитых рептилий и отравленную воду, чтобы пытать и мучить до смерти заключенных — около шестнадцати тысяч, включая и путешественников с Запада, подплывших слишком близко к берегам Кампучии.

— ...Похоже, у старика имелись друзья в Таиланде, и он отмыл кучу денег, полученных от продажи героина, — продолжал рассказывать Луис. — Когда пришли вьетнамцы, он исчез. А потом появился в Торонто. Его дочь была студенткой колледжа в Бостоне. Тони выследил и похитил ее, потребовав от старика за ее возвращение большую сумму денег, надеясь ими расплатиться по своим долгам. Старик не мог пойти к копам из-за своего прошлого. Тони дал старику семьдесят два часа на то, чтобы подумать, хотя его дочь уже тогда была мертва. Старик достал деньги, послал своих людей на встречу, и... Бамс! Все разлетелось к чертовой матери.

Это объясняло присутствие при осмотре квартиры Риты Фэррис детектива из Торонто, Элдриха. Я сказал о нем Луису, и тот многозначительно приподнял палец:

— Еще кое-что. Одновременно с убийствами дом старика в Гамильтоне сожгли дотла. В доме находились сам старик, все остальные члены его семьи и охрана — всего семь человек. Тони хотел остаться чистым. Он же у нас Чистюля Тони.

— Итак, Тони сделал всю черную работу, а Билли забрал его деньги, — изложил я свои мысли вслух. — А теперь скажи мне, Луис, что означают ваша с Эйнджелом «стрельба глазами»? Вы так многозначительно переглядываетесь.

Приятели на самом деле еще раз многозначительно переглянулись, когда Луис закончил рассказ. Скорее всего, нечто довольно неприятное осталось недосказанным.

Луис наблюдал за каплями дождя, стекавшими по стеклу.

— У тебя значительно больше проблем, чем ты думаешь. Помимо разборок с Тони и с законом, — проговорил он тихо. Его лицо сделалось серьезным.

Лицо обычно беззаботного Эйнджела тоже посуровело.

— Насколько все плохо?

— Думаю, хуже уже не бывает. Ты слышал о неких Абеле и Стритче?

— Нет. А чем они занимаются? Скажите, не тяните время.

— Убирают людей.

— При всем моем уважении, это не придает им среди всей этой компании статус выдающихся.

— Им это еще и нравится...

Следующие полчаса Луис рассказывал мне о похождениях Абеля и Стритча, на совести которых были многочисленные поджоги, убийства, отравления газом, пытки, сексуальные домогательства, ожидаемые и неожиданные визиты. Они ломали кости и проливали кровь, пытали током и обездвиживали. Они путешествовали в своем трейлере по всему свету: по Азии и Южной Африке, по Южной и Центральной Америке. Появлялись всюду, где у людей имелись враги, настоящие или воображаемые. Убивали и терроризировали.

Луис описал в ярких красках случай в Чили. Там одну семью подозревали в укрывательстве беглых индейцев. За ними следили агенты национальной разведки Пиночета. В семье было три сына, все — чуть старше двадцати. Их связали и приволокли в офис. Женщин тоже притащили посмотреть на то, как будут мучить этих троих. Все молча чего-то ждали. Потом из темного угла появилась фигура — бледный, лысый, квадратный человек с мертвыми глазами. Другой остался стоять в тени, был виден лишь огонек его сигареты.

В правой руке лысый держал утюг мощностью в пятьсот ватт, раскаленный до двухсот-трехсот градусов. Он подошел к младшему сыну, содрал с него рубашку и поставил утюг ему на грудь. Утюг зашипел, прожигая ткани, запахло паленым мясом. Парень бился в конвульсиях, мертвые же глаза садиста, наоборот, постепенно оживали: он в экстазе наблюдал за агонией жертвы. Потом подошел ближе и расстегнул брюки парня. Извращенец крепко сжимал член жертвы, испытывая все большее сексуальное удовлетворение по мере того, как человек корчился и умирал.

Женщины рассказали на допросе то немногое, что им было известно. Другие мужчины умерли быстро: маньяк уже удовлетворил свои садистские наклонности.

Теперь эти два киллера, по слухам, двинулись на север, по направлению к Мэну.

— Зачем они здесь? — выговорил я наконец, испытав настоящий шок.