Наживка - Пи Джей Трейси Страница 31

В утро похорон Мори Гилберта стояла немыслимая жара, метеорологи предрекали очередной безоблачный день с температурой под тридцать. Старожилы штата сидели на залитых солнцем верандах, листая засаленные «Сельскохозяйственные альманахи», как труды Нострадамуса, отыскивая и не находя никаких сведений о подобной апрельской жаре в Миннесоте. А в пяти тысячах миль на севере, в недрах Канады, формировался обширный холодный фронт, надвигаясь на Средний Запад Соединенных Штатов. Близились перемены.

Полицейский участок Верхнего города направил пять лишних патрульных машин для организации дорожного движения у синагоги, где совершались траурные ритуалы. К десяти утра заполнился внутренний зал, а к одиннадцати, когда началась служба, толпы запрудили лужайки, тротуары и улицы. Не было ни малейшей возможности сдвинуть сотни людей, да и двигать их было некуда, поэтому в конце концов проезжую часть пришлось перекрыть на три квартала в обоих направлениях. Никто против этого не возражал – ни местные жители, ни водители. Даже полицейские, злившиеся поначалу, что их превратили в простых регулировщиков, со временем оценили масштабы и настроение пришедших, поняли, что удостоились чести участвовать в похоронах великого человека. Никто из них раньше этого не понимал, а впоследствии каждый лишь повторял: «Это надо было видеть».

Через три часа Магоцци и Джино сидели в автомобиле без опознавательных знаков у дома Лили Гилберт позади питомника, наблюдая за небольшой армией родных и близких покойного, просачивающихся в парадную дверь.

– По-моему, полгорода побывало сегодня на кладбище, – сказал Джино. – Непонятно, как они поместятся в этой пачке из-под печенья.

– Прием чисто семейный. Только родственники и друзья. Те, кто лучше всех его знал и к кому он прислушивался.

Джино вздохнул, распустил узел галстука.

– Видел когда-нибудь, чтобы пресса с такими подробностями освещала чьи-нибудь похороны?

– Ничьи, кроме важных политиков и рок-музыкантов.

– Это ли не прискорбное свидетельство о современном мире? Думаю, незачем слушать всех выступающих, которые докладывают, как Мори им помогал. Господи помилуй, полный набор преступников из камер строгого режима. Толкачи наркотиков, гангстеры… Черт возьми, хочешь поймать преступника – бери любого.

– Бывшие гангстеры, бывшие наркоторговцы.

Джино хмыкнул:

– По их утверждению. А вдруг кто-то снова ступил на кривую дорожку, обратился за небольшой денежной помощью к доброму старику Мори и очень сильно обиделся, получив от ворот поворот?

Магоцци посмотрел на него:

– Знаешь, что я сейчас понял? Ты человек уважительный, почти любезный, а чуть распустишь галстук, и все сразу летит к чертовой матери.

– Тем не менее есть вероятность?

Магоцци вздохнул, обхватил руль руками.

– Вероятность, что Мори убил человек, которому он когда-то помог? По-моему, есть, но в таком случае долго придется вычислять убийцу. Сегодня на похороны пришли больше тысячи человек. Вдобавок я уверен, что Розу Клебер убил тот же самый стрелок. – Он прищурился, наклонившись к окну. – Кто это там в синем костюме обнимает Джека Гилберта?

– Кто б это ни был, не обнимает его, а поддерживает. Разве ты не видел, как Джек спотыкался и дергался у могилы? Мне даже на миг показалось, что он вот-вот рухнет в яму, протянув отцу руку.

– Видел, – подтвердил Магоцци, откинувшись на спинку сиденья, глядя, как мужчина в темно-синем помогает Джеку устоять на ногах и поспешно отскакивает, добившись цели, как бы не желая присутствовать при падении. Похоже, никому не хочется быть рядом с Джеком Гилбертом.

– Ты обратил внимание, что он постоянно один?

– Кто, Гилберт?

– Угу.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Джино. – Парня железнодорожный состав переехал.

– Лили сегодня на десять шагов к нему не подходит. Кстати, Марти тоже. Джек на кладбище стоял один в сторонке, как на похоронах Ханны, по свидетельству Лангера с Маклареном. Жена-то должна быть с ним рядом.

– Я пару раз слышал подобные замечания на выходе с кладбища. Похоже, она в любой момент готова дать против него показания, если еще не дала. Между ними никакой любви не осталось.

Магоцци выпятил челюсть.

– Все равно должна была прийти. Хотя бы для приличия.

Джино на него оглянулся:

– Брось, Лео. Джек Гилберт – спившийся слабоумный кретин. Что посеешь, то пожнешь и так далее, поэтому хватит его жалеть.

– Я только издали жалею. Как только подойду поближе, с души воротит.

– Вот такого напарника признаю и люблю.

– Хотя это вопрос насчет курицы и яйца.

– Не понял.

– Ну, то ли он стал слабоумным спившимся кретином из-за того, что подвергся остракизму, то ли подвергся остракизму из-за того, что стал слабоумным спившимся кретином.