Молчание - Дженнифер МакМахон Страница 3

– Ты уверен, что это правильно? – спросила Фиби, изо всех сил стараясь выглядеть бодрой девушкой, любящей приключения.

Сэм посмотрел на карту и уточнил направление.

– Совершенно уверен, – немного обиженно ответил он. Он уже устал повторять, что они движутся в нужную сторону. Нет, они не заблудились.

Последний дом остался в нескольких милях позади. Они прошли по заросшим полям и коровьим пастбищам мимо заросшего пруда и вступили под сень густого хвойного леса. Вокруг не было никаких признаков цивилизации. Фиби понимала, что пора привыкнуть к этому после пятнадцати лет жизни в Вермонте, но она все еще испытывала нервозность, когда не знала, где находится ближайший «Макдоналдс».

– Где-то здесь есть настоящий вековой лес, – сказал Сэм, переводя взгляд с дороги на карту, раскрытую на сиденье между ними. – Может быть, завтра мы доберемся до него пешком.

– Вот радость-то, – буркнула Фиби. Сэм однажды привел ее в «вековой лес»: куча старых деревьев с табличкой перед ними. Сэм фотографировал и делал записи в маленьком путевом дневнике в черной обложке. Другие парни водили своих девушек в кино и рестораны. Жаркое свидание с Сэмом подразумевало топографические карты и пешие походы.

– Ты можешь остаться здесь и разложить пасьянс или заняться чем-то еще, – предложил Сэм.

Фиби потянулась и сжала его руку.

– Если ты собираешься в поход, то я с тобой. Старые деревья, вот и мы! – Она издала задорный ковбойский возглас «Йу-хуу!», и Сэм рассмеялся.

Уикэнд в уединенной лесной хижине не сочетался с представлением Фиби об уютном отдыхе. Когда Сэм впервые сказал ей об этом, она сначала решила сослаться на работу, но потом поняла, что нужно ехать с ним. Сэм с детства не видел свою кузину Эви – с того самого лета, когда пропала Лиза. На прошлой неделе Эви позвонила и как гром с ясного неба сообщила, что у нее есть новости о Лизе, что-то такое, о чем она может рассказать Сэму только при личной встрече. И, разумеется, Сэм рассказал Эви о находке старой «Книги фей», которая принадлежала Лизе, поэтому было решено, что им нужно встретиться как можно скорее. Эви арендовала на выходные дни хижину в северном графстве Вермонта и позвонила Сэму, чтобы сообщить ему схему проезда. Хижина находилась примерно в полутора часах езды к северу от того места, где жили Сэм и Фиби.

– Мы приедем к тебе, – сказала Эви. – Я уже целую вечность не была в Вермонте.

Сама хижина находилась в глубине леса, и туда можно было добраться только по старой лесовозной дороге.

– Мне говорили, что дорога в очень плохом состоянии, – сообщила Эви.

– Почему мы не можем встретиться в «Холидей Инн»? – пожаловалась Фиби, когда услышала это. – Или хотя бы в придорожной гостинице?

– Потому что у Эви все должно выглядеть как приключение, – сказал Сэм. – В этом отношении она всегда была точно такой же, как Лиза. Нельзя просто поехать на велосипеде в магазин за жевательной резинкой. Это должна быть проблема жизни и смерти, битва добра и зла из-за пачки «Даблминта», которая на самом деле является тайным противоядием от смертельного яда какой-то колдуньи.

Эви велела Сэму остановиться на грунтовом съезде с шоссе № 12, в полумиле после знака «Осторожно, лоси». Она со своим мужем Элиотом собиралась забрать их в 17.00 в пятницу.

– Не забудь «Книгу фей», – сказала Эви. – И все остальное, что могло сохраниться с того лета.

Вот почем Фиби присоединилась к Сэму в его поездке: узнать все возможное о Лизе (до прошлой недели Сэм редко упоминал о ней) и, наверное, наконец добраться до содержания знаменитой «Книги фей».

«Узнать все, что только можно, о Лизе, потому что Сэм точно ничего мне не расскажет». Этот пункт находился в верхней части списка ее маленького блокнота на спирали, который она носила с собой. Фиби нравилось составлять списки. Казалось, ничто не имело смысла, пока она не записывала это на бумаге, и ни одно дело не оставалось законченным, пока она не вычеркивала его из списка. Еще она наловчилась составлять списки «за» и «против». Фиби совсем не боялась, что Сэм обнаружит эту памятную книжку и узнает ее тайные мысли, поскольку он (как и все остальные) считал ее почерк совершенно неразборчивым. Он называл его «иероглифами». На самом деле это была система, которую она изобрела в детстве, после того, как застигла маму, читавшую ее дневник: аббревиатуры, зеркальное написание некоторых букв и слов, случайно вставленные цифры и знаки препинания, и все это маленькое, просто крошечное. Когда Фиби было нужно – например, на работе или в записке для Сэма, – она писала разборчиво, крупными печатными буквами, понятными для всех.

Разумеется, у Сэма был красивый почерк. Аккуратный, наклонный, почти такой же, как у его матери, – она научила Лизу и его самого почти безупречному каллиграфическому письму.

Они достаточно легко нашли нужный съезд, но Эви и Элиот опаздывали. Фиби опустила солнцезащитный козырек и посмотрелась в зеркало. Для тридцати пяти лет она неплохо выглядела, но уже замечала тонкие морщинки в уголках орехово-карих глаз. Она обнаружила лишь два-три седых волоса в своих длинных, почти черных локонах и выдернула их, пока Сэм не заметил. Фиби знала, что Сэму наплевать, но ей было не наплевать. Сэму недавно исполнилось двадцать пять лет, и Фиби, как ее дразнили подруги, крала младенца из колыбели. «Женщина среднего возраста», – как шутил Сэм.