Тот, кто виновен - Себастьян Фитцек Страница 3
Тот, кто виновен - Себастьян Фитцек читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
– Алло?
Боль. Первая мысль, которая пришла мне в голову. У этого человека боли.
– Кто это?
Я услышал электронное пиканье, напоминающее будильник, потом последовала длительная пауза, и мне даже показалось, что связь прервалась.
– Алло?
Ничего. Только короткий статический шорох. Когда я уже хотел положить трубку, мужчина сказал:
– Я лежу в реанимации в Вестэнде [4]. Приезжайте быстрее. У меня осталось не много времени.
Я зажмурил глаза, потому что капля пота с брови вот-вот собиралась упасть на ресницы. Рядом со мной Йола обмахивалась рекламным проспектом, который нашла где-то под сиденьем.
– Возможно, вы ошиблись номером? – спросил я мужчину с дрожащим голосом.
– Не думаю, господин Роде.
Ладно, значит, он знает, как меня зовут.
– Простите, с кем я говорю? – спросил я его снова, на этот раз уже нетерпеливо.
Мужчина откашлялся и, прежде чем положить трубку, произнес после продолжительного мучительного стона:
– Вы говорите с человеком, у которого есть жена, четверо детей, шесть внуков и силы на один-единственный звонок за несколько минут до смерти. Не хотите узнать, почему он тратит их именно на вас?
Польская пословица гласит: «Любопытство убило кошку».
Писателя, вероятно, тоже. По крайней мере, такого, как я.
Через полчаса, когда пробка растаяла, я стоял в кабинете главврача реанимации клиники в Вестэнде и задавался вопросом, не потерял ли я вконец рассудок.
Вряд ли разумный отец семейства стал бы встречаться с анонимом, который звонит и вызывает его к своему смертному одру, но шесть лет назад я не просто так оставил работу судебного репортера на частном радиоканале. Именно любопытство к людям и их тайнам заставило меня пересесть за письменный стол и сделало из меня писателя, пусть и не особо успешного; за исключением моего первого триллера. «Школа крови», которая скорее соответствует жанру ужасов, продалась почти восемьдесят тысяч раз. Первый из пяти романов. И мой единственный бестселлер, занявший двенадцатое место в списке лучших романов в мягкой обложке. Продолжением заинтересовалась уже только половина читателей, а последняя книга даже не окупилась. За исключением первого романа, другие мои книги больше не продавались. Если дело дойдет до развода, то жена должна будет платить мне алименты.
Стыдно, но так и есть.
К сожалению, приходится исходить из того, что следующий триллер, срок сдачи которого всего через несколько месяцев, тоже будет провалом. Я написал уже сто двадцать две страницы и все еще не нашел подход к действующим лицам. Обычно они начинают жить собственной жизнью уже после первой главы, а я деградирую до наблюдателя, которому самому не терпится узнать, что его герои выкинут в следующий момент. Но сейчас я напечатал уже четырнадцать глав, а фигуры по-прежнему делали исключительно то, что я указал для них в экспозе. Нехороший знак. И вероятно, главная причина, почему я ухватился за визит в больницу как за желанную возможность отвлечься, которая обещала гораздо больше эмоций, чем то, что я пытался высосать из пальца дома за письменным столом.
– Пациент переживает парадоксальную фазу, – просветил меня доктор Ансельм Грабов, едва я переступил порог его кабинета, который представлял собой заваленную документами и медицинскими учебниками комнатку, намного меньшую, чем та, которую я описал в одном из своих романов.
Бородатый врач, видимо предупрежденный о моем приходе, не стал утруждаться и предлагать мне присесть, а сразу перешел к делу:
– Пациент еще в сознании и реагирует. Это не нетипично при таких повреждениях. Затронуто более восьмидесяти процентов кожи, почти на всех зонах ожоги третьей, на некоторых – четвертой степени.
Таким образом, мой вопрос о прогнозах стал излишним.
Врач нервно теребил петлю на своем халате с пятнами и смотрел на меня налившимися кровью глазами, такими воспаленными, словно его с открытыми глазами окунули в аквариум, полный медуз. Или он устал как собака, или у него конъюнктивит, или же он страдает от аллергии.
– Вообще-то мы бы уже давно интубировали его и ввели в искусственную кому, но пациент категорически запретил нам делать это. В той парадоксальной фазе, в которой он сейчас находится, у него достаточно стабильное кровообращение, но это продлится не долго. Мы исходим из того, что он скоро потеряет сознание, а все органы откажут.
– Как его зовут? – спросил я. – То есть кто этот мужчина и почему он хочет поговорить именно со мной?
У доктора Грабова опустились уголки губ, и он взглянул на меня с таким видом, будто только что наступил на собачьи фекалии.
– Я не имею права говорить вам это, – ответил он и, прежде чем я успел запротестовать, добавил: – Мой пациент дал мне категоричные и точные указания относительно предоставления сведений. Он освободил меня от обязательства соблюдать врачебную тайну лишь настолько, чтобы я сообщил вам следующее: около шести часов назад его доставили сюда с тяжелыми ожогами после попытки самоубийства…
– Самоубийства?
– По его собственным словам, да.
Стало ясно, что от врача больше ничего не добиться, и я решил не тратить впустую драгоценное время и парадоксальную фазу пациента. Тем более что я оставил Йолу сидеть в машине на парковке – это стоило мне еще пяти евро, потому что из-за непредвиденных обстоятельств сдвигался намеченный поход в пиццерию.
Доктор Грабов попросил медсестру – по внешнему виду, южных кровей – проводить меня в реанимацию, где мне выдали зеленый одноразовый комбинезон, маску и резиновые перчатки.
– Порядок есть порядок, – сказала медсестра, закрывая за мной дверь палаты и оставляя меня наедине с мужчиной, который – в отличие от фиктивных фигур в моих романах – действительно через несколько часов или даже минут собирался умереть мучительной смертью.
По телефону я удивлялся его искаженному от боли, дрожащему голосу. Сейчас, спустя сорок пять минут, я стоял перед его регулируемой по высоте гидравлической больничной койкой и задавался вопросом, как умирающий незнакомец на синтетическом матраце небесно-голубого цвета вообще смог дотянуться до телефона.
Мужчина выглядел так, словно какой-то сумасшедший хирург препарировал его наживую; он напоминал еще дышащий объект изучения студентами-медиками на занятиях анатомии. У правого глаза не хватало верхнего века. Его как будто сняли шлифовальной машиной. Вместо лба, щек, подбородка и висков я видел обваренную рану, пронизанную молочного цвета сухожилиями и пульсирующими кровеносными сосудами. Все тело, от ступней до шеи, было покрыто стерильными повязками; за исключением мест доступа для капельницы с морфием и электролитного раствора мужчина был практически полностью мумифицирован – это наводило на мысль о том, что под повязками тело выглядело так же, как и лицо.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии