Смертельно прекрасна - Эшли Дьюал Страница 3

– Это необязательно.

– Тетя Мэри, все в порядке. В школу пойду, чтобы хоть чем-то занять мысли.

– Реджина бы хотела, чтобы ты пошла, не пропускала занятия и не теряла время, – шепчет Норин. – Потому что надо двигаться дальше. Я хочу, чтобы ты двигалась дальше. Понимаешь?

Она смотрит на меня пронзительным взглядом, а затем отворачивается, и я с силой сжимаю пальцы в кулаки.

– Понимаю. Я в комнату пойду, хорошо?

– Тебя проводить? – тетя Мэри встает со стула, но я покачиваю головой.

– Не надо. Я спущусь попозже, – я пытаюсь улыбнуться, но выходит плохо. Тетя Мэри бледнеет. – Все в порядке. Честно.

Зачем я это говорю, кого пытаюсь убедить? В горле застревает колючий ком. Подхватив с пола сумки, я срываюсь с места, надеясь поскорее найти свою комнату и спрятаться.

Наконец дверь захлопывается за моей спиной. Бросаю на пол вещи. Хватаюсь ладонями за лицо и невольно начинаю расхаживать по комнатушке туда-сюда. Я ничего не вижу. Все превращается в огромное черное пятно, и оно сваливается на меня, будто гигантский камень. Внезапно я вижу свое отражение в большом прямоугольном зеркале. Со мной что-то не так. Подхожу ближе. На щеках мокрые дорожки, глаза красные, а губы дрожат, словно от холода. Я пытаюсь успокоиться, но грудь так и пылает неистовым, безжалостным пожаром… Надо успокоиться. Закрываю пальцами глаза, а слезы все равно катятся. Стискиваю зубы, а подбородок все равно дрожит. В конце концов я беспомощно ложусь на кровать, обняв колени. Доктор сказал, что однажды мне станет легче. Какой же он все-таки ублюдок.

Не знаю, сколько проходит времени, час или два. Нужно найти в себе силы подняться. Что ж, комната совсем небольшая. Стены черные, широкое окно, серый тюль. Мне нравится. Люблю полумрак. Чувствую себя спокойнее, будто темнота способна скрыть то, чем я не хотела бы делиться.

У стены небольшой деревянный комод и стол. Особо не заморачиваюсь, раскрываю сумки и просто запихиваю вещи в ящик. С трудом, но все же закрываю комод. Из книг на столе сооружаю шаткую пирамиду. Сойдет. О том, что надеть в школу, даже не думаю, тем более что я не собираюсь ни на кого производить впечатление.

Переодевшись в мятый свитер и любимые старые кроссовки с протертыми пятками, выхожу из комнаты. Мне нужно освежиться.

Тетушек встречать совершенно не хочется. Поэтому стараюсь ступать осторожно, чтобы не скрипеть половицами. Дом я знаю плохо и крадусь к выходу с грацией бегемота, то и дело задевая что-то в темноте. У порога едва не сбиваю с подставки вазу с ярко-сиреневыми орхидеями, но каким-то чудесным образом мне удается подхватить ее на лету. Лоб покрывается испариной.

Повернув ручку входной двери, испуганно цепенею, увидев бледное лицо тети Мэри с горящими глазами.

– Ари?

Вот же лажа! Кажется, она давно меня тут поджидает.

– Я просто хотела…

– Что хотела?

– Прогуляться.

Мэри-Линетт выпрямляет спину, поглядывает на меня с недоверием:

– Гулять ночью одной – глупая затея.

– Астерия – криминальный городок?

– В каждом городе свои опасности. – Тетя Мэри расслабленно опускает плечи, на ее губах появляется легкая улыбка. – Я с тобой пройдусь.

– Мне ведь не пять лет, тетя Мэри.

– Мне, знаешь ли, тоже, но я предпочитаю не ходить одна. И тебе не советую, – тетушка закрывает дверь и решительно подхватывает меня под локоть.

В небе ни звезды. Мы шагаем по пустынным улицам, не успевшим еще остыть от дневной жары. Из открытых окон доносятся чьи-то голоса, веселая музыка, а я все пытаюсь осознать, что теперь здесь мой дом, но не получается. Этот городок совсем мне чужой, пусть и очень красивый.

– По-моему, ты преувеличила, когда сказала, что здесь второй Детройт.

– Я просто не хочу, чтобы ты бродила ночью одна по незнакомым улицам.

– Ну, ладно, выкладывай: ты что, поджидала меня у порога?

– Да тебя было слышно даже на улице, – усмехается тетя Мэри, и черные локоны каскадом падают с ее плеч.

– Ну, мне еще не приходилось тайком убегать из дому.

– О, я в свое время поставила рекорд.

– И почему ты убегала? – Я с интересом разглядываю Мэри-Линетт. Она красивая. Если тетушка и сбегала из дома, то на свидания с плохими парнями.

– По разным причинам…

– Например?

– Например, меня раздражали все эти многочисленные правила. Ты же знала бабушку… – Мэри бросает на меня понимающий взгляд и вновь улыбается. – С ней трудно было спорить.

– Что за правила? – Я тоже почему-то усмехаюсь. – Вообще-то мама не говорила, что Силест держала вас в ежовых рукавицах.

– Может, потому что твоей маме меньше всех доставалось. Знаешь, Реджина никогда не была любимицей в семье, но она всегда все делала правильно, и придраться к ней было невозможно. – Тетя Мэри тяжело выдыхает. В ее взгляде проносится целый ураган эмоций. – Она была хорошим человеком.

– Да. – Я стискиваю зубы. – Была.

– Знаешь, что самое смешное? Мы с Норин вечно ссорились с бабушкой, рвались на свободу, будто одержимые, а Реджина слушала ее. Всегда. Но именно она уехала из Астерии первой.

– Как она решилась?

– Влюбилась.

– Серьезно?

– Ну да. Встретила Лукаса, за глаза мы называли его Люк, и завертелось. Мне было тринадцать, когда ты родилась. Я мало что понимала. Но заметила, что твоя бабушка тогда будто выдохнула, словно с ее плеч свалился тяжелый груз. Она как-то успокоилась! Я не знала, в чем дело. А сейчас…

– Сейчас знаешь?

– Отчасти. – Тетя Мэри пожимает худыми плечами. – Извини, что я… говорю о Реджине…

– Нет, что ты. – Энергично киваю я и прижимаюсь ближе. – Ты словно возвращаешь мне ее. Правда. Мне хочется тебя слушать.

– Ты смелая, Ари.

– Наверное… – Я вдруг чувствую, что в груди что-то покалывает. – Стоит отпустить маму, Лору, отца.

– Если у тебя это получится, поделишься секретом, – горько улыбается Мэри-Линетт и вновь глядит на меня пристально. – Вряд ли кому-то удавалось избавиться от воспоминаний. В отличие от хороших плохие воспоминания остаются с нами надолго.

Становится прохладно. Я поправляю волосы и оглядываюсь. На другой стороне дороги стоят две женщины. Они смотрят на нас так, что мне делается не по себе. Я дергаю тетю за рукав:

– Что это с ними?

Интересно, здесь все такие дружелюбные? Я чувствую, как Мэри-Линетт сжимает мою руку и ускоряет шаг.

– В чем дело?

– Ни в чем. Не обращай внимания.

– Странно. Чего они пялились? Дай угадаю: новички в Астерии не в почете?