Черная богиня - Михаил Зайцев Страница 3

— Не-а. Чтоб ты знал, я ушел из ментуры. Раньше там житуха была — сплошной кайф! Корочки ментовские, а форму нам, технарям, носить необязательно, и за погоны платят. Ни за что бы не ушел, если бы не Чечня. Первую чеченскую нормально отсиделся, вторую пересидел, думал, пронесло. Хренушки! Прихожу как-то на работу. Первый, в полдвенадцатого. Заварил чаек, закуриваю, и тут открывается дверь, в кабинет вбегает толпа генералов, орут: «Где технари?» Отвечаю: «Я технарь». Они мне: «Вечером вылетаешь в Моздок». Пришел, понимаешь, в кои-то веки первым на работу, и нате! Полгода в Моздоке при штабе припухал, вернулся, почесал репу и решил: надо сваливать из органов. Справил себе, любимому, нагрудный знак «За отличную службу в МВД» и слинял.

— И где ж ты сейчас пашешь, штабс-капитан в отставке? Кем устроился?

— Да так... — Овечкин закурил новую сигарету. — Кручусь-верчусь то там, то здесь... Кириллыч, подогрей-ка еще чайку. Кипяток остыл, пока трепались. И бутербродов еще настругай, ага?

— Как скажешь. — Игнат покорно удалился на кухню, прихватив с собой остывший чайник.

Войдя в комнату с подносом, на котором дымил подогретый чайник и благоухали свежие лепестки колбасы поверх ломтиков черного хлеба, Игнат застал Овечкина за обследованием книжных полок.

— Овечкин, блин! Осторожней, книжки не мои!

— Интересное кино... — Не особенно обращая внимание на хозяина, гость продолжал небрежно шуршать страницами толстенного фолианта «Жизнь вампиров» одна тысяча девятисотого года издания. — Интересная петрушка — компьютер у тебя чужой, книжки чужие...

— Поставь «Вампиров» на место, садись чай жрать.

— С удовольствием. — Овечкин вернулся в насиженное кресло.

— Книги мне передал во временное пользование приятель по кличке Архивариус. — Избавившись от подноса, Сергач поспешил к книжным полкам, запихнул «Жизнь вампиров» обратно в плотный книжный ряд.

— Архи... кто?

— Архивариус. Он, типа, писатель, а точнее — летописец мистического мракобесия в современной России. Его летописи вроде бы собираются издавать французы — Архивариус сейчас в Лионе, ведет переговоры с издателями, а я пользуюсь пока его библиотекой. Повышаю, так сказать, профессиональный уровень. Обогащаю эрудицию.

— Судя по дешевой колбасе, которой ты меня кормишь, тебе бы и материально не помешало обогатиться, — ухмыльнулся Овечкин, потянувшись за очередным бутербродом.

— А кому в помешало? — ухмыльнулся и Игнат, выравнивая пожелтевшие книжные корешки. — Хотя на отсутствие финансов мне лично грех жаловаться. — Игнат вернулся к столику с чаем, сел на кушетку, плеснул в пустую чашку заварки. — Бизнес у меня, хвала, духам, налажен. Имею диплом магистра рунических искусств, лицензию, пусть и весьма скромный, но личный офис недалеко от Белорусского вокзала. Ни от кого не завишу, сам себе голова. Есть постоянные клиенты, в основном клиентки: богатые дамочки, падкие до прорицаний. Год назад отсветился на телеэкране и увеличил расценки. Не видел меня случайно в прошлом году по телику?

— Не-а, — покачал головой Овечкин. — Что? Напряг свои прежние связи на Ти-Ви и поимел халявную рекламку, да?

— Ошибаешься. Прошлой весной влип по собственному желанию в одну драматическую историю и... — Игнат замолчал, почесал затылок, махнул рукой. — Да фиг с ним, дело прошлое, не хочется вспоминать... — Игнат хитро улыбнулся, подмигнул Овечкину сразу обоими глазами. — А чегой-то мы с тобой чай хлещем? Может, по рюмашке пропустим за встречу? У меня есть чем отравиться. Угощаю!

— Не-а. — Вопреки ожиданиям Овечкин отрицательно мотнул лобастой головой. — Я к тебе по делу пришел. Вопрос у меня есть к тебе по Древней Индии.

— По Древней Индии?.. — малость обалдел Сергач. — Шутишь?

— Не-а. Абсолютно серьезно. У меня к тебе религиозный вопрос. Я ж помню: ты в студенчестве ходил на сборище кришнаитов, увлекался ихними культами.

— Ха! Был грех, один раз занесло на конспиративную квартиру поклонников синего бога возле университета. Из любопытства. Времена-то были какие: кругом лозунги типа: «Слава КПСС», у кришнаитов конспирация — жуть! Собираются по одному, расходятся поодиночке, а в темных закоулках мерещатся агенты КГБ. Экзотика, блин!

— А еще ты йогой занимался.

— Занимался, — кивнул Игнат. — И Рерихов читал, повинуясь тогдашней моде. И девочкам байки про Шамбалу травил, врал про йогов, про тугов, про ракшасов. Да, был грех: как и многие из тогдашней «продвинутой» молодежи, я какое-то время балдел от всего индусского, кроме кинематографа.

— Скажи, а сейчас ты можешь вспомнить подробности о тугах?

— О тугах?! Зачем тебе понадобились туги?

— Какая, на хрен, разница, зачем? Ну-у, допустим, пришла в голову фантазия повысить собственный интеллектуальный уровень в области индийских религиозных культов. Вспомнил про «продвинутого» друга юности Игната Сергача, увлекавшегося когда-то йогой и прочими индийскими штучками-дрючками. Смутно вспомнилось, как ты, молодой и красивый, на какой-то студенческой пьянке всех стращал этими самыми тугами. Вспомнил, пришел и спросил, чего в этом особенного? Тем более ты нынче не кто-нибудь, а профессиональный мистик. К кому, как не к тебе, обращаться с вопросом о тугах, ну ты сам прикинь, а?

— Ох, Димон, чего-то ты темнишь! Интригуешь, недоговариваешь.

— Я не понимаю: в чем проблема? Тебе чего? Жалко, что ли, о тугах рассказать?

— Да нет, отчего же, мне не жалко... — Игнат озадаченно почесал затылок. — Никак не врублюсь в суть прикола. Идиотизм какой-то, ей-богу! Сто лет не виделись, и нате вам: приперся, от выпивки отказался, спрашивает про тугов. В чем прикол? Колись, Овечкин!

— Никаких приколов! Вот тебе крест. — Овечкин демонстративно перекрестился. Неумело. Слева направо, двумя перстами. — Давай рассказывай все, чего про тугов знаешь, и я пойду. Время позднее, а мне до дому от тебя на метро с пересадкой. Давай трави, не тяни резину.

— Ладно. Ежели ты действительно серьезно, то...

— Я серьезно! Абсолютно серьезно. Сколько раз можно повторять?! Трави давай, не ломайся.

— Ну хорошо... — Игнат сморщил лоб, прикрыл глаза, напрягая память. — Насколько я припоминаю, туги — секта фанатиков, почитателей индийской богини Кали. Туги объединялись в тайные общества, вели двойную жизнь, тщательно скрывая собственные религиозные пристрастия. Обычно, говоря «туг», обязательно добавляют: «туг-душитель», ибо, принося в жертву Кали человеческие жизни, туги имели обыкновение подстерегать и душить тайком невинных обывателей. Богиня Кали — дочь Шивы, одного из великих брахманских богов... Погоди-ка, или она жена Шивы?.. Блин, забыл... Впрочем, это неважно. Она — дух зла, ее цель — разрушение. У богини есть свои храмы, где ей приносят в жертву быков и петухов, но истинные ее жрецы — туги, «сыновья смерти». Убивая, туги не имели права проливать кровь жертвы, поэтому они и душили бедных индусов... Извини, я невольно оговорился: душили они как раз отнюдь не бедных соотечественников. Выбирали жертву побогаче, душили и потом грабили. Тугизм — это религия, тайное общество и в то же время способ обогащения. Своеобразный бандитизм с религиозной подоплекой. Богоугодный грабеж. Насколько я помню, для удушения туги использовали длинную шелковую ленту с вшитым на конце утяжелителем и якобы виртуозно владели этим нехитрым тряпочным оружием. Умели молниеносно метнуть ленту так, что она захлестывала шею петлей и от удавки никому не удавалось освободиться. Кажется, в середине или в конце девятнадцатого века англичане, обустроившие Индию, извели туго в под корень... Да, точно! Вспомнил. Туги были закоренелыми фаталистами, свято верили в судьбу. Англичане как-то поймали одного туга, и он решил, что это судьба, что такова воля Кали. Раскололся, сдал всех тайных жрецов Черной богини, которых знал, а те в свою очередь тоже решили, что их арест предначертан судьбой, что такова их карма, и стали закладывать братьев по вере. Пошла цепная реакция. В течение двух, кажется, месяцев тугизм по всей стране был уничтожен... Вот, пожалуй, и все, что я помню о тугах.