Проклятый город. Однажды случится ужасное... - Лоран Ботти Страница 29

— Я собираюсь еще раз заехать в дом Одиль Ле Гаррек, — сказал Бертеги, и, перехватив недоумевающий взгляд Клемана, добавил: — Да, сегодня утром я осмотрел его, но мне надо кое-что уточнить. К тому же в кабинете я почти не задерживался.

Клеман кивнул и сел в машину. Она почти скрылась из виду, когда Бертеги включил зажигание. Комиссар уже готов был уехать, но тут какое-то движение слева привлекло его внимание.

Мальчишка… шести или семи лет. Он стоял у низкого деревянного ограждения, отмечающего границу владений Моризо, и переминался с ноги на ногу, явно стесняясь, и так же явно боролся с любопытством.

Бертеги вышел из машины и направился к мальчишке.

— Здорово, приятель! — бодро сказал он. — Как тебя зовут?

Белобрысый мальчишка в застиранном свитере с Бэтменом на груди продолжал зачарованно смотреть на комиссара.

— Жерар, — наконец сказал он. — А ты полицейский?

— Я — да. А ты, Жерар?

Ребенок отрицательно помотал головой, очевидно, польщенный тем, что взрослый представитель закона мог принять его за коллегу.

— А пушка у тебя есть? — спросил маленький Жерар.

Бертеги улыбнулся.

— Ну, есть.

— Ты из нее убиваешь злодеев?

Бертеги слегка нахмурился. Благодаря телевизору большинство детей и даже его собственная дочь видели в полицейских прежде всего профессиональных убийц.

— Тебе сколько лет, приятель?

— Шесть лет и два месяца…

Это уточнение заставило полицейского улыбнуться. Жерар, очевидно, был из тех мальчишек, которые с нетерпением ждут, когда им можно будет войти в мир взрослых. Комиссар восхищенно присвистнул.

— Надо же, а на вид ты гораздо старше! Ты живешь поблизости?

Мальчишка кивнул и, обернувшись, показал пальцем на ферму.

— У Моризо? — уточнил Бертеги.

— Да, это мои бабушка и дедушка.

— А где твои родители?

— Не знаю.

Вот это всегда угнетало Бертеги сильнее всего — не убийства, не трупы, не насилие, не нищета, а заброшенные, несчастные дети. Это была самая тяжелая часть его работы, к которой он так и не смог привыкнуть.

— Ты здесь живешь круглый год?

— Ну да…

— И твои родители сюда ни разу не приезжали?

Ребенок с серьезным видом отрицательно покачал головой.

Бертеги вздохнул.

— Скажи-ка, Жерар… ты любишь гулять по округе, да?

Вместо ответа ребенок улыбнулся. Одного зуба у него не хватало.

— А вчера вечером ты гулял?

— Да.

— Ты не заметил ничего странного? Может, что-то видел или слышал? Знаешь, такой шум… как будто кто-то крадется — человек или… животное?

— Животные вчера были нервные. Но это нормально.

— Нормально?

— Ну, сегодня же первый туман. В эти дни всегда так бывает. Хотя у нас тут он не такой густой.

Жерар обвел рукой окрестности, и Бертеги понял: эти равнины за чертой города по сравнению с ним представляли собой возвышенность, и туман как бы сползал отсюда на улицы Лавилля, чтобы там уже сгуститься. Ферма Моризо являлась как бы «промежуточной остановкой» для тумана, где он задерживался на пути к городу, но ненадолго.

— Значит, ничего странного? — повторил Бертеги.

— Это из-за Хосе вы спрашиваете? — спросил мальчишка с некоторой подозрительностью.

— Просто интересно, что такой глазастый мальчишка вроде тебя мог заметить… Может, кто-то из взрослых тоже прогуливался? Сосед, например?

Жерар пожал плечами.

— Нет. Да и потом, Хосе погиб не от руки соседа.

Он произнес это убежденным и слегка неестественным тоном — как говорят дети, когда воспроизводят фразы и отдельные выражения, услышанные по телевизору или в кино.

— Ах вот как? Тогда от чьей же руки?

— Я не имею права говорить…

Бертеги почувствовал, как кожа покрылась мурашками.

— Я тебе обещаю, что никому не скажу.

Жерар нерешительно покусал губы, водя глазами из стороны в сторону.

— А пушку покажешь? — наконец проговорил он.

Сами по себе эти слова могли вызвать улыбку, но, услышав их, Бертеги буквально оледенел. Немного поколебавшись, он откинул полу пиджака и продемонстрировал кобуру. Глаза мальчишки загорелись при виде выглядывающей из кожаного футляра рукоятки пистолета, и Бертеги попытался вспомнить, доводилось ли ему когда-нибудь видеть восхищение в детских глазах, устремленных на орудие убийства. И, хотя момент для этого был совсем неподходящий, он подумал: насколько же мир детства хрупок и уязвим, и как легко взрослые могут его разрушить или извратить.

Бертеги запахнул пиджак.

— А ты точно ничего не скажешь? — настойчиво спросил мальчишка.

— Обещаю и клянусь — я никому не скажу, что от тебя это услышал.

— О’кей.

Жерар глубоко вздохнул, потом подошел почти вплотную к Бертеги и прошептал:

— Это сделал призрак.

Комиссар нахмурился.

— Призрак?

— Да, новый…

Бертеги вдруг ощутил, что воздух стал прохладнее. Вечер уже наступил, и солнце почти опустилось за горизонт. Тени, вытянувшиеся у их ног, удлинились.

— Ага, значит, новый призрак, — повторил Бертеги, стараясь, чтобы его голос звучал естественно. — И что ты о нем знаешь?

— Ну, я о нем ничего не знаю… Это бабушка знает. Она их всех знает…

— Призраков?

Ребенок поморщился — так его раздосадовала непонятливость собеседника.

— Ну да, призраков. Это она с ними разговаривает. После аварии. Она их слышит. — Жерар посмотрел на комиссара. — Но от этого ни у кого нет никаких проблем, — добавил он, словно догадываясь, что его слова звучат все же не совсем… обычно. — Эти призраки добрые. Бабушка всегда так говорила: здесь, у нас на ферме, все призраки добрые. Поэтому здесь так хорошо…

— Но недавно появился новый призрак? — спросил Бертеги. Сейчас он был не вполне уверен в том, что этот разговор ему не снится.

— Да, — вздохнул мальчик. — Новый среди остальных. А может быть, он не с ними, а сам по себе. Потому что он злой.

— И как его зовут, этого нового?

— Я не знаю, как его по-настоящему зовут… Бабушка называет его «тень». Она говорит: «Темная тень».

После некоторого молчания Бертеги спросил:

— А ты не знаешь, с каких пор он здесь?

— Нет… но не очень давно. Кажется, бабушка его заметила несколько недель назад. Я много раз видел, как она стоит одна и разговаривает сама с собой. То есть это так кажется, что сама с собой, а на самом деле — с ними. С призраками…