Охота на лис - Майнет Уолтерс Страница 29

— Ух ты! — воскликнула Нэнси.

— Потрясающе, правда? Залив Берроулиз. К нему можно проехать только по грунтовой дороге, которая ведет к фермам, именно по этой причине земля в поселке такая дорогая. Обитатели поселка имеют право свободного проезда на побережье. И вот здесь-то коренится настоящая катастрофа.

— В каком смысле?

— Домики в поселке стоят немыслимых денег, для местных жителей цены совершенно неподъемные, что и превратило Шенстед в «поселок призраков». Единственная причина, по которой Боб и Вера все еще здесь — их коттедж связан с Особняком, и Алиса обещала позволить им жить там до конца их дней. Мне кажется, она сделала ошибку. Это единственный коттедж, который до сих пор принадлежит Джеймсу, но он настаивает на том, что волю Алисы следует уважать даже несмотря на то, что ему отчаянно нужна помощь по дому. У него был здесь еще один коттедж, но полковник продал его четыре года назад из-за того, что возникли проблемы с самовольно вселявшимися туда бродягами. Я бы, конечно, посоветовал ему лучше сдавать дом в аренду на короткий срок, чем продавать, но в то время я еще не был его адвокатом.

— Но почему он не разрешит кому-нибудь поселиться вместе с ним в Особняке? Дом ведь очень большой.

— Хороший вопрос, — сухо ответил Марк. — Даст Бог, вам удастся убедить его. Я же в ответ получаю только… — И он попытался сымитировать хрипловатый баритон старика: — «Я не собираюсь терпеть рядом с собой какого-нибудь нахала, который будет совать свой нос, куда его не просят».

Нэнси рассмеялась:

— А разве он не прав? Вы бы потерпели рядом с собой такое?

— Наверное, нет, но я ведь все-таки пока еще способен заботиться о себе гораздо лучше, чем Джеймс.

Нэнси кивнула:

— У нас была подобная проблема с одной из бабушек. В конце концов отцу пришлось даже привлекать адвоката, чтобы воздействовать на нее. А вы составили соответствующие документы для Джеймса?

— Да.

— На чье имя?

— На мое, — ответил он, и чувствовалось, что это признание было ему неприятно.

— Моему отцу тоже не хотелось реализовывать свои права таким способом, — сказала Нэнси, и в ее голосе слышалось сочувствие. — Но в конце концов он был просто вынужден, когда бабушке пригрозили, что у нее отключат электричество. Ей казалось, что счета красного цвета красивее остальных, она раскладывала их на каминной полке и заявляла, что комната от них становится светлее. Ей и в голову не приходило их оплачивать.

Оба улыбнулись.

— Но от этого она становилась ничуть не менее милой и доброй бабулей. Ну и кто еще живет в Шенстеде?

— Постоянно очень немногие. И здесь корень всех проблем. Бартлетты в Шенстед-Хаусе. Он рано ушел в отставку и сколотил состояние на распродажах в Лондоне. Вудгейты в Пэддок-Вью. Они платят чисто символическую арендную плату компании, владеющей большинством коттеджей, сдаваемых на дачный сезон. За предоставляемую им скидку Вудгейты следят за сохранностью коттеджей. А на Шенстедской ферме живут Уэлдоны. — Марк указал в сторону леса, обрамлявшего парк на западе. — Строго говоря, им принадлежит земля в том направлении, то есть уже за пределами поселка. К югу от территории поселка располагаются земли Сквайерсов и Дрю.

— Они те самые фермеры-арендаторы, о которых вы мне говорили?

Марк кивнул:

— Здешняя земля вся принадлежит Джеймсу, отсюда до самого побережья.

— Ух ты! — снова воскликнула она. — Территория что надо! А как получилось, что жители поселка имеют право бесплатного проезда по его земле?

— Прадед Джеймса — тот, чье пальто вы видели, — даровал рыбакам право свободно перевозить лодки и улов к берегу и от берега в целях поощрения ловли омаров на побережье у Шенстеда. Как ни странно, он столкнулся с той же проблемой, которая вновь проявилась с особой остротой и ныне — вымирание поселка и быстрое сокращение рабочей силы. То было время промышленной революции, и молодежь уезжала из поселка в города в поисках более высокооплачиваемой работы. Ему хотелось не отстать от успешно развивавшегося промысла по ловле омаров в Веймуте и Лайм-Реджисе.

— И сработало?

Марк кивнул:

— Примерно в течение пятидесяти лет его начинание имело успех. Весь поселок переключился на ловлю омаров. Здесь работали грузчики продукции, варщики, сортировщики, упаковщики и многие, многие другие. Сюда привозили лед тоннами и хранили в ледниках по всему поселку.

— А ледники все еще существуют?

— Насколько мне известно, нет. Они стали излишними, как только изобрели холодильники и провели сюда электричество. — Марк указал в сторону японского сада. — Ледник, который когда-то был здесь, превратили в пруд. Мы им только что любовались. У Джеймса в одном из подсобных строений сохранилась коллекция медных котлов для варки — вот, пожалуй, и все, что дожило до наших дней.

— Но что случилось? Почему промысел пришел в упадок?

— Из-за Первой мировой. Отцы и сыновья ушли на фронт и больше не вернулись. Конечно, последствия были примерно одинаковы для всей страны, но для такого небольшого поселения, как Шенстед, они оказались просто опустошительными, ведь промысел зависел от наличия достаточной мужской силы. — Он вывел Нэнси на середину лужайки. — Отсюда хорошо видна береговая линия. Якорная стоянка там не очень надежная, поэтому приходилось вытаскивать лодки на сушу. В одной из спален развешаны фотографии этого процесса.

Прикрыв глаза ладонью от солнца, Нэнси посмотрела в ту сторону, в которую указывал Марк.

— Если промысел настолько трудоемок, то он был обречен с самого начала, — проговорила она. — Цены все равно рано или поздно отстали бы от производственных затрат. Отец постоянно твердит, что главным разрушителем сельских поселений стала механизация сельскохозяйственного труда. Один работник на комбайне может выполнить работу, которую раньше выполняли пятьдесят человек, и сделает ее быстрее, качественнее и с меньшими потерями. — Она кивком указала на расстилавшиеся перед ними поля. — Вероятно, эти две фермы нанимают рабочих со стороны для вспахивания и уборки полей?

Марк был потрясен.

— Как вы догадались, бросив на поля один-единственный взгляд?

— Да я вовсе не догадалась, — ответила Нэнси, рассмеявшись, — но вы ведь ни словом не упомянули о том, что в поселке живут рабочие. А тот фермер, который владеет землей дальше к западу, он тоже нанимает работников по контракту?

— Дик Уэлдон? Нет. У него был неплохой бизнес по ту сторону от Дорчестера, потом он за гроши купил Шенстедскую ферму, когда предыдущий владелец обанкротился. Он совсем не дурак. Дик поставил сына во главе своего основного бизнеса на западе, а сам занялся развитием здешней фермы.

Нэнси с любопытством взглянула на него.

— Он вам явно не нравится, — заявила она.

— Почему вы так думаете?