Странник - Джейн Гудалл Страница 28

— А у вас есть собака, мистер Кендрик?

— Нет, сэр.

— Жаль. Мне и самому иногда хочется завести пса, но Пиккадилли — не самое подходящее для этого место. Должен признать, у вас тут действительно один из самых приятных уголков Лондона. Вы давно здесь работаете?

— Три года.

— А раньше?

— Был помощником садовника в Кьюгарденз.

Суперинтендант было приподнял бровь, но тут же опустил ее:

— Вот как? Вы счастливец, мистер Кендрик. Полагаю, такой опытный садовод, как вы, мог бы найти работу в более престижных районах города?

— Ну, в общем-то верно, но не совсем. — Кендрик покосился на Латема, затем на Брайони. — Я не совсем понимаю, что вы хотите узнать.

Макриди выпрямился:

— Ах, да. Вы напомнили нам о деле, мистер Кендрик. Инспектор Латем объяснит вам, о чем речь.

Латем, с явным нетерпением ожидавший, когда закончится странная беседа, составившая вводную часть стратегии Макриди, сразу взял быка за рога:

— Мистер Кендрик, как вы знаете, мы хотим снова поговорить с вами об убийстве, совершенном здесь четырнадцатого августа прошлого года. Вы были знакомы с жертвой, мисс Сабиной Мельес, не так ли?

— Немного…

— Она была вашей подругой?

— Сабина просто была очень дружелюбной девушкой. Я по натуре довольно застенчив, а она наоборот. Она знала здесь абсолютно всех, честное слово. Владелец паба, да и все завсегдатаи могут рассказать вам о девушке не меньше моего. Я познакомился с ней всего за несколько месяцев до трагедии. Сабина не слишком долго жила здесь и вовсе не собиралась задерживаться.

— Расскажите нам об этом поподробнее. Например, о планах, которые она обсуждала с вами.

— Сабина любила рассуждать о том, что хорошо бы вступить в кибуц в Израиле. Она раньше уже жила в коммуне, где-то в Америке, но потом их группа распалась. Именно поэтому Сабина и приехала в Англию. Ей удалось найти хорошо оплачиваемую работу переводчика. Она знала испанский.

Латем заглянул в блокнот, где были сделаны выписки из прежнего допроса Кендрика, и внимательно просмотрел их, прежде чем задать следующий вопрос:

— Вы утверждаете, что она не была вашей близкой подругой?

— Совершенно верно.

— Но вы спали с ней.

Кендрик посмотрел вниз, на свои стиснутые руки, лежавшие на столе, и нахмурился:

— Пару раз. Но это ничего не значило. Во всяком случае, для Сабины. Она со многими спала. Она была… ну, вы понимаете.

— Кем она была, мистер Кендрик?

— Девушкой слишком свободных нравов.

— А были от этого неприятности у окружающих, как вы считаете?

Кендрик посмотрел Латему прямо в глаза:

— Уверен, что были. Причем очень у многих. Иногда казалось, что половина собравшихся в пабе вечером — это девушки, чьи парни спали с Сабиной, а вторая половина — мужчины, рассерженные тем, что она их отвергла после непродолжительной связи. Но, как правило, она умела всех успокаивать. Надо было видеть Сабину, чтобы понять, как ей это удавалось.

— Вы могли бы сказать, что кто-то был всерьез обижен на нее?

— Нет, не думаю. Я ничего такого не видел.

Латем выдержал еще одну паузу, погрузившись в свои записи, а потом продолжил:

— Мистер Кендрик, когда вас допрашивали в августе прошлого года, вы сказали: «Вообще-то у меня есть кое-какие подозрения». И назвали три имени. Одним из них был брат мисс Мельес — Андреас. Почему вы сочли его возможным подозреваемым?

— Ну, причины очевидны. Это был здоровенный агрессивный тип. Я видел его всего два раза, и в обоих случаях он требовал у Сабины деньги. В первый раз он зашел сюда пьяный, схватил ее за локоть и вытащил девушку наружу. Затем мы все слышали, как он кричал на сестру, называл ее шлюхой, потаскухой и еще более грязными словами. Ушел он только после того, как Сабина дала ему двадцать фунтов.

— Сигарету? — предложил Латем.

— Нет, спасибо. Я не курю.

— Как вы узнали, что она дала ему деньги?

— Сабина сказала, что дала ему десятку, но перед этим у нее была одна-единственная двадцатифунтовая банкнота, и она спрашивала, не может ли кто-нибудь разменять ее. Ей только что дали на работе зарплату. Братец вел себя так, что можно было ожидать от него любой грубости и жестокости, и она позволила ему забрать двадцать фунтов.

— А при каких обстоятельствах вы видели Андреаса во второй раз?

— Когда он пришел во второй раз, Сабины здесь не было, и он стал угрожать всем, кто сидел в баре, пытаясь выяснить, где она. Владелец паба позвонил в полицию, но парень, естественно, ушел до их приезда.

— Между четвертым августа и пятым сентября мистер Мельес находился под арестом в полицейском участке Сан-Пауло за участие в уличной драке. Вы знали об этом?

— Понятия не имел.

— Итак, кого же еще вы заподозрили, мистер Кендрик?

— Вы слишком жестко формулируете. Но мне не особо нравились люди, на которых она работала, — какое-то агентство. На мой взгляд, все это выглядело довольно сомнительно.

— В каком смысле?

— Они просили ее не рассказывать никому о сути работы. Сабина переводила их документы и подписала обязательство не разглашать их содержание. Но порой я замечал, что это тревожило ее. Время от времени девушка говорила, что хочет уйти от них, но не сможет столько зарабатывать в другом месте, потому что печатает недостаточно быстро. Обычно за работу в баре или в качестве пособия по безработице дают всего двенадцать фунтов в неделю.

— Люди, на которых работала Сабина Мельес, являются сотрудниками испанского посольства, мистер Кендрик. Конфиденциальность — непременное условие для всех сотрудников таких организаций.

Кендрик, который до этого момента говорил и вел себя очень мягко, неожиданно пнул ножку стула, на котором сидел.

— Вы что, пытаетесь меня дураком выставить? Зачем спрашивать о том, что вы и сами отлично знаете?

Макриди жестом призвал Латема к молчанию и вмешался в разговор:

— Я извиняюсь, мистер Кендрик. Ваши воспоминания крайне важны, мы не имеем намерении оскорблять вас. Пожалуйста, продолжайте. Вы ведь еще кого-то назвали в качестве возможного подозреваемого, не так ли?

— Вроде того. Это случилось за неделю до того… до того, как девушку убили. Она пришла в бар с тем типом — не помню его имени, а может, она и не говорила мне, как его зовут. Сабина сказала, что он был в той коммуне, где она раньше жила, в Калифорнии. Он только что вернулся из Америки и хотел, чтобы девушка приютила его на несколько дней, но она явно испытывала неловкость в его обществе, что на нее совсем не было похоже. Они тогда вместе выпили, посидели полчаса, а затем он ушел, а Сабина подошла ко мне и заговорила. Она была сильно встревожена. Сначала ничего не рассказывала про этого парня, а потом, после пары стаканчиков виски, чуть расслабилась. Я не помню в точности ее слов, но что-то насчет того, что этот тип связан с темными делишками. Я спросил, что она имеет в виду, а Сабина ответила, что кое-кто в коммуне плохо кончил. Я тогда еще поинтересовался, уж не потому ли она оттуда уехала. Она кивнула, мол, да. А затем Сабина сказала — и вот эти слова я четко запомнил: «Они влипли в настоящее дерьмо». Я попытался расспросить девушку поподробнее, узнать, чего она боится. Я даже был немного заинтригован, честное слово. Мне в голову пришла вся эта чушь про Чарльза Менсона, ну, вы знаете. Но тут вдруг Сабина начала смеяться. Мне показалось, что это скорее походило на истерику, так что я прекратил разговор. Но она спросила, не проведу ли я вместе с ней ночь.