Зонтик для террориста - Иори Фудзивара Страница 28

На Синагаве я пересел на линию Кэйхин-Тохоку. В вагоне было свободно. Я сел и стал читать газеты, которые подобрал в мусорке на станции «Синдзюку». Все шесть газет, выходящих в столичном округе. Я положил их в бумажный пакет вместе с бутылкой виски, а теперь доставал и читал по одной. В центре первой страницы красовался заголовок: «Взрыв в парке Тюо в Синдзюку. Все больше загадок. Есть ли связь со взрывом автомобиля?» На странице событий в обществе рассказывалось о происшествии семьдесят первого года и о том, что меня объявили в розыск. С реальностью статья имела мало общего. Впрочем, ничего удивительного. Были даны наши с Кувано биографии. Говорилось, что мы прекратили участие в студенческом движении, потому что решили заняться терроризмом в одиночку. Эти выводы соответствующих органов опубликовали во всех газетах. И только в одной рассказывалось о рыжем сектанте. Его называли господином А., настоящее имя не давалось. Единственная его реплика: «Полиция попросила меня ни о чем не говорить». В газете высказывались сомнения по поводу официально обнародованных обвинений в столь незначительном преступлении и давалась моя фотография студенческих времен. Именно такая, как и сказал Асаи.

Была и еще одна, относительно небольшая статья. Так как в воскресенье не выходят вечерние выпуски, ее поместили в сегодняшней утренней газете. Имя еще одной погибшей. Юко Эндо. Говорилось и об ее отце. Что он надеется на скорейшие результаты расследования этого омерзительного преступления. Опубликовали и фотографию Юко. Прошло больше двадцати лет, но она почти не изменилась. Я сидел, не отрывая взгляда от маленькой фотографии, пока поезд не прибыл на вокзал.

Сойдя на станции «Сакураги-тё», я позвонил Токо. Никто не подошел. Наверное, поехала на квартиру матери. Или забирать тело. Я вышел на улицу. Дул холодный ветер, но там, где светило солнце, он не ощущался. Я шел, погружаясь то в тепло, то в холод. Иногда останавливался и прикладывался к бутылке виски. Подарок Токо был почти пуст. Почувствовался запах прилива.

Я дошел до парка Ямасита во втором часу. Поравнявшись с центральным входом, идя по противоположной стороне улицы, услышал голос:

— Симамура!

Меня прошиб холодный пот. Голос принадлежал мужику, который стоял у дороги и ел «франкфуртскую» сосиску. Мужик усмехался. Асаи. Я смотрел на него, не скрывая удивления. Выглядел он совсем не так, как позавчера. Темный пиджак, галстук в косую полоску, белая рубашка. Даже сосиска в руках не вредила образу умного, успешного бизнесмена. Работника торговой компании или банка. Если бы он шел по Маруноути, то его приняли бы за своего.

Он посмотрел на меня и сказал таким тоном, будто говорил о погоде:

— Наверное, лучше называть тебя Симамурой. Или Кикути?

— Называй Симамура, — ответил я. — Быстро ты добрался.

— Да вот подумал, ты приедешь пораньше, чтобы все вокруг проверить.

Я вздохнул:

— Хорошо, что ты не полицейский.

Я вспомнил слова Мацуды из еженедельника «Сан». Точно, соображал Асаи отменно. Он разбирался в психологии людей и моделях их поведения. Асаи еще раз усмехнулся. Выкинул палочку от съеденной «франкфуртской» сосиски.

— Ты все еще хочешь дойти до «Нагакава-мару»? Там прохода нет от фотографирующихся на память провинциалов. Хочешь поработать фоном для съемок?

— А ты знаешь здесь какое-нибудь подходящее местечко?

Он молча пошел вперед. Зашел в ближайшую гостиницу. Даже не посоветовавшись со мной. Портье в бабочке встретил меня вежливым безразличием, к такому отношению я уже привык.

— Что это за место?

— Новый отель.

— Не знал, что его здесь построили.

— Два года назад. Здесь тоже в последнее время молодежь гуляет. Все меняется. И по субботам шумно — играют свадьбы. Но днем по будням в отеле вполне прилично. А в неблагоприятные по гороскопу дни и подавно.

Асаи прошел прямо в кафе на первом этаже, я последовал за ним. Девушка в белой блузке и черной юбке проводила нас к столику у окна, с видом на внутренний дворик, соединяющий со старым зданием гостиницы.

— Я хотел было снять номер, но решил не оставлять образец своего почерка. К тому же здесь и днем можно выпить виски.

В подтверждение своих слов он попросил подошедшую официантку принести две двойных порции «Баллантайна» семнадцатилетней выдержки. Ему разбавленную водой, мне без всего.

Официантка ушла, и я сказал:

— Даже такие, как ты, о себе иногда говорят «ватаси»? [50]

Он грустно улыбнулся:

— Говорить «ватаси» — не твое эксклюзивное право. Я слежу за тем, как говорю, в зависимости от времени, места и компании. Хорошо здесь, тихо, да?

— И здорово, что выпить можно.

— Как я и думал. Первое место в твоем рейтинге. Только, ради бога, не пей здесь из своего бумажного пакета.

— Хорошо, — ответил я.

Асаи достал из кармана сигареты «Ларк». [51]Прикурил от зажигалки «Данхилл», плавно выдохнул дым. Что-то не так. Но что, я не мог понять. Я огляделся вокруг: за столиком напротив сидели трое мужчин средних лет, похоже, вели какие-то переговоры. Никаких других посетителей. Из динамиков лился звук рояля — играли «Осенние листья». В остальном — тишина.