Каждые пятнадцать минут - Лиза Скоттолайн Страница 27

Утром в понедельник Эрик вышел из лифта в правом крыле больницы и двинулся по ярко освещенному коридору, на ходу вытаскивая из кармана ключи. Он провел бо́льшую часть ночи, размышляя то о Максе, его бабушке и Рене, то о возможности получить право на приоритетную опеку над Ханной. К утру он принял решение и решил позвонить своему адвокату сразу после утреннего совещания.

Дойдя до двери психиатрического отделения, он приложил карточку к электронному замку, потом вставил ключ и открыл дверь, которая закрылась за ним, как только он вошел – это было сделано в целях безопасности. За дверью было маленькое помещение, а дальше – еще одна дверь. Таким образом получался своеобразный шлюз. С того момента как Эрик начал здесь работать, в его отделении не случалось побегов или серьезных эксцессов – и Эрик очень рассчитывал, что так будет и дальше.

Он открыл дверь и вошел в отделение. Оно имело прямоугольную форму, у входа находился медицинский пост и большой телевизор, перед которым стояли диван и несколько стульев – это была территория для персонала. На стенах висели полки с книгами, а под ними стояли столы со старыми компьютерами, пожертвованными благотворительными организациями.

Слева были палаты пациентов, а справа – кабинеты персонала, комнаты для совещаний, кухня и несколько палат для пациентов, которые требовали особого присмотра; все двадцать палат для пациентов были одиночными – этого требовала безопасность. Пациенты в отделении были разные по возрасту – от восемнадцати до девяноста лет – и по степени расстройства: здесь были и шизофреники, и страдающие раздвоением личности, и находящиеся в депрессии. Один из пациентов пытался покончить с собой, еще двое занимались членовредительством. Летом пациентов было немного, а с наступлением холодов становилось больше. В центре отделения находилась столовая, а за ней – комната для медсестер, в целях безопасности имеющая прозрачные стены из толстого плексигласа. Таким образом, сестры могли видеть все, что творится в отделении и в маленьком дворике сразу за ним, который был построен по требованию Министерства здравоохранения: видимо, в министерстве считали, что свежий воздух очень полезен психически больным людям. Эрик никогда не говорил чиновникам из министерства, что на самом деле больные в этом дворике в основном курят: вообще-то курить в больнице было строго запрещено, но у Эрика рука бы не поднялась забрать у психопата его сигареты.

Эрик прошел в левую часть – там был его кабинет. По пути он захватил свою корреспонденцию и заглянул в маленький конференц-зал. В зале были все его сотрудники, они как раз пили кофе – кто первую утреннюю чашку, кто – последнюю утреннюю чашку после ночного дежурства. Эрик со всеми поздоровался, со всеми поговорил, обойдя вокруг большого овального стола с черной столешницей из того же прочного искусственного дерева, что и все столы в больнице.

Эрик отодвинул стул во главе стола, остальные сотрудники заняли свои места. В подчинении у Эрика было три психиатра, они все уселись по правую руку от него. Главным среди них был Сэм Уорд, их главный интеллектуал, в очках с тонкой оправой, закрывающих светло-голубые глаза, и с сальными волосами, с которых сыпалась по плечам перхоть. Сэм опубликовал уже много научных статей о новых методах терапии СДВГ [10], хотя ему было всего около тридцати пяти лет. Он был женат и растил маленького сына. В больнице он работал уже восемь лет, и Эрик лично назначил его на роль своего заместителя.

Рядом с Сэмом сидел Джек Деверни – хотя это соседство было странным: они недолюбливали друг друга с Сэмом из-за несхожести темпераментов. Сэм был первым психиатром в своей семье, в то время как Джек не раз говорил, что выбор в пользу этой специальности он сделал из-за своего отца, знаменитого во Франции нейробиолога. На одну из вечеринок в честь Хэллоуина он явился в образе своего отца – надел парадный костюм со значком «Спроси меня о проблемах моего папы!» Джек был симпатичным и любил флиртовать с женщинами – он пользовался популярностью у медсестер, которые не могли устоять против его темных бархатных глаз и европейского лоска. В Йеле он был чемпионом студенческой лиги по фехтованию и с тех пор поддерживал свое мускулистое тело в отличной форме с помощью этих штук… Эрик слышал, они называются «гантели».

Третий присутствующий психиатр был тощий и маленький Дэвид Чу, одинокий, похожий на подростка мужчина, который казался особенно неказистым в сравнении со своим коллегой Джеком. Дэвид пришел в отделение всего два года назад и ему, как самому младшему члену семьи, прощались самые глупые и дурацкие розыгрыши и шутки, на которые он был большой мастак. Например, недавно он прикрепил ко всем стульям в отделении бумажки с подписью «ОБРАЗЕЦ СТУЛА». И, кстати, Эрик считал эту шутку вполне смешной.

За Дэвидом сидели медсестры: Пэм Сьюзпет, крупная и миловидная, и ее неразлучная подруга Беверли Глэдфелтер.

Еще одна пара медсестер – новенькие, их наняли недавно, когда были разморожены ставки, – Эллисон Стерлинг и Сью Баррингтон, обе с короткими каштановыми волосами, сидели рядом с ними.

А остальные стулья были заняты сотрудниками, которые довольно редко посещали совещания: два психолога, две ассистентки, стажер, терапевт, два соцработника и двое студентов Джефферсона, одной из которых была Кристин Малин – с ней Эрик старался не встречаться взглядом с того самого момента, как вошел в помещение.

– Что ж, Амака, давайте начнем нашу вечеринку, – обратился Эрик к медсестре Амаке Адемоле-Джиббс, которая сидела слева от него с толстой пачкой историй болезней пациентов перед собой.

Амаке было около пятидесяти, она была уроженкой Западной Африки, которая приехала в Штаты и вышла замуж за британца, и ее акцент вызывал у людей ассоциации с сериалом «Аббатство Даунтон». Она была умной, профессиональной и уверенной в себе, в ее обязанности входило следить за состоянием пациентов отделения – крайне сложная и ответственная задача. Она всегда приходила на работу первой, беседовала с ночными сестрами, принимала у них отчеты, проверяла записи и готовила данные, чтобы доложить о них Эрику и остальным членам команды.