Молчание сонного пригорода - Дэвид Галеф Страница 27

Что я еще мог сказать? Я потихоньку убрался, сделав прощальный жест рукой.

У дальней стены класса Джейн все еще вела словесную игру с Уайлин, теперь к ним присоединилась третья женщина и подхихикивала в конце каждой фразы. Я не подходил к ним. Не то чтобы мне не нравилась Уайлин с ее властной манерой и неизлечимой привычкой перебивать — ладно, признаюсь, она выводила меня из себя, но я ею восхищался. Она владела единственным приличным книжным магазином в округе и была превосходной матерью-одиночкой. Я жалел, что она мне не нравится. Но если бы вам понадобилась книга и вы зашли в «Между строк», она засыпала бы вас столькими вопросами («Не читали Брукнера? А Мердок? Знаете, ее первый роман самый удачный»), что в конце концов вы пожалели бы, что не заказали эту чертову книгу по Интернету в блаженной тишине. А ее дочь Лили, полнощекая восьмилетняя девочка, которая постоянно торчала в магазине после школы, пока находилась в том возрасте, когда она старалась изо всех сил походить на свою мамочку.

Подойдя к компьютеру, стоявшему в уголке у шкафчиков, я посмотрел на экран. Над фотографией класса парили желтые печатные буквы: «ВТОРОЙ КЛАСС МИСС ХАРДИН». Можно было щелкнуть на иконке «УЧЕНИКИ», что я и сделал. Под именем Стива Боннати прилагалась его фотография, возраст и звуковой файл в одну фразу о том, чем он увлекается. «Мне нравится кататься на роликах и смотреть телевизор». Стейси Гевирц с таким видом, будто она хочет послать мне воздушный поцелуй; Джеймс Оттоуэй сказал, что он интересуется всем. Лили Уилбур сказала, что ей нравится продавать книги. Лайзе Чен нравится рисовать… и так дальше до Алекса Эйслера, он глядел чуть-чуть мимо камеры, как будто не хотел посмотреть мне в глаза. «Мне нравится читать». Щелчок по заголовку «Рисунки и картины» — ни одного рисунка Алекса, насколько я успел заметить. Еще пара кнопок: классная доска («Что мы делаем в классе») и аквариум с рыбами («Талисман класса»). Еще были ссылки на школьную библиотеку и два параллельных вторых класса.

Я поднял глаза и увидел, что Джейн отделилась от группы. Я едва успел подойти к ней, как мисс Хардин, циркулировавшая по классу, словно хозяйка дома среди гостей, встретилась с нами взглядом.

— У вас есть минутка? — спросила она. — Может быть, пройдем вперед?

Обменявшись тревожными взглядами, мы двинулись по проходу, как семейная пара. Мы встали рядом с учительским столом, как бы в ожидании выговора.

Она помолчала, подыскивая верные слова.

— Я хочу поговорить об Алексе.

Джейн кивнула за нас обоих.

— Как его дела?

— О, Алекс очень умненький мальчик. — Мисс Хардин улыбнулась еще шире. — Уверена, что вы это знаете. Ему хорошо удаются и языки, и математика. Еще он очень живой. Этой осенью он подавал такие надежды, — улыбка стала чуть уже, — но в последнее время стал какой-то сам не свой.

Джейн наклонила голову:

— Что вы имеете в виду?

— Ну, он часто ведет себя вызывающе…

— Вы хотите сказать, он хулиганит? — Джейн сразу же поняла свою ошибку: это было все равно что сказать «он калека» или «умственно отсталый».

— Скажем, у него появились причуды. Он то хнычет, что ему не нравится обед, то жалуется, что ему загораживают обзор. Он спорит по всякому поводу, а иногда кидает вещи на пол. — Мисс Хардин кашлянула. — К тому же он часто куксится. Как бы уходит в себя.

— Хм, — сказал я.

— Правда? — сказала Джейн.

— Иногда он даже пытается спрятаться. — Мисс Хардин показала на место между компьютером и последним шкафчиком. — Обычно он сидит там, но дважды без спросу выходил из класса.

«Ремень по нему плачет». Кто это сказал? Сногз? Мартин? Как поступают в «Халдоме» с руководящими сотрудниками, которые прогуливают работу?

Джейн сделала озабоченное лицо:

— Как по-вашему, что мы должны сделать?

— Ну что ж. — Мисс Хардин наклонилась вперед. — Такой вопрос всегда трудно задавать, но все ли у вас хорошо в семье?

Мы с Джейн мельком переглянулись.

— По-моему, да… — ответил я. Психиатр высказал взвешенное мнение.

— Хорошо, значит, это может быть просто такой период. — Ее учительская улыбка растянулась до прежних размеров. — Знаете, как правило, он очень забавный ребенок.

Еще несколько фраз, в том числе похвала читательским способностям Алекса, и нас отпустили. Мы еще немного покрутились, осмотрели книжные полки. Особенно трогательным я нашел «Одинокого кролика».

Бедные мы, бедный Алекс. «В последнее время он сам не свой? — услышал я бурчание Сногза. — А чей же?» Я опять посмотрел на открытку Алекса, которую успел помять, нервно сжав руку. Я перевернул ее и вдруг заметил, что на оборотной стороне тоже что-то написано. В левом углу малюсенькими буквами, практически налезавшими друг на друга, был маленький заголовок «Что мне не нравится дома». А под ним два слова: ссоры и споры. Когда я показал это Джейн, она так посмотрела на меня, как будто ее ударили. А я чувствовал себя как человек, который оказался прав, но жалеет, что не ошибся. Похоже, мы таки получили то, за чем пришли.

По дороге домой за рулем сидел я, и мы оба довольно долго молчали. У меня было такое чувство, что мы едем по туннелю. Наконец Джейн тихо сказала:

— Нам нужно быть внимательнее.

«Нам» — это хорошее начало.

— Да уж.

«А раньше мы не могли об этом подумать?» — съязвил Мартин, но я был намерен оставаться славным парнем.

— По крайней мере, он не провалил математику. Интересно, что сказали другим родителям.

Дух соперничества в Джейн одержал верх. Она фыркнула.

— Скорее всего, мисс Хардин не очень довольна Лили. Уайлин сказала мне, что в последнее время она хули… то есть что в последнее время она вела себя вызывающе. Написала несмываемым маркером телефонные номера магазина через целую книжную полку.

— А что Райза? — неуклюжая девочка с жиденькими косичками. Каждый раз, когда я отвозил Алекса в парк Дэвис, мы видели ее там с матерью, Райза пыталась долететь до неба, яростно раскачиваясь на качелях.

— Кажется, у нее проблемы с учебой. — Джейн помолчала, как будто собираясь изречь какой-то неожиданный вывод. — Ее родители разводятся.

— Хм. — Я подумал о том, как рос в Уайт-Плейнз и как воспитывали Джейн в Норуоке. — Гены или окружение? Мы тоже были такие? — Я протянул руку в темноте и взял Джейн за плечо. — Скажи, это не ты висела вниз головой на турнике и всем показывала свои трусики?

— Может быть. А это не ты на меня наябедничал?

— Нет, — соврал я, — я подглядывал в бинокль.

На самом деле в возрасте шести лет я действительно видел девочку постарше себя за таким занятием. Ее звали Мэри Бет, и про нее говорили, что она малость не в себе, но кажется, это ее нисколько не напрягало. Я был в некотором роде оскорблен увиденным и всем о нем рассказал, хотя оно же меня и взволновало. И до сих пор волновало. Слава богу, Джейн не страдает излишней скромностью.