Тихий омут - Найджел Маккрери Страница 27

— Нет, спасибо. Только тост, пожалуйста.

— Фруктовый сок?

— Да, принесите… грейпфрутовый, если есть.

— Если вам захочется хлопьев, они на столике у окна.

— Спасибо, дорогуша.

Официантка ушла. В ожидании тоста Дэйзи глазела по сторонам. Пара, запомнившаяся с прошлого вечера — мужчина в костюме и дама в шали, — приканчивала свой завтрак. Они по-прежнему не могли найти тему для разговора. Краснолицего мужчины в плоской шляпе не было, зато присутствовала семья из четырех человек: отец, мать и двое детей, обе девочки. Родители исполняли грандиозный номер с переменой ножей: намазывали маслом тосты и резали их на маленькие кусочки, чтобы дети могли есть. Девочки были одеты одинаково: в белые платьица с рисунком из листьев и виноградных плетей — такую материю можно использовать для занавесок. Дэйзи подумалось: интересно, мать сама сшила эти платьица?

— Ваш тост, мадам. Чай сейчас принесут.

Официантка поставила тост на стол и направилась к семье, чтобы помочь с неразберихой, которую та устроила.

Дэйзи ощутила, как у нее закололо заднюю часть шеи. Обернувшись, она увидела, как в ресторан входит пожилая женщина. Она была элегантно одета: длинное приталенное зеленое платье, сверху длинный шерстяной кардиган. Бусы на сморщенной шее могли быть из жемчуга. Дэйзи нужно было бы подойти ближе, чтобы как следует рассмотреть.

Дэйзи проследила ее путь по залу, чувствуя сердцем, что женщина скорее всего на отдыхе, а это, так или иначе, исключало ее из числа возможных клиентов. Дэйзи все же не могла остановиться. Это как у львов, которых видят в документальных фильмах: мимо проходит антилопа, а лев поднимает голову и наблюдает за ее движениями, рассчитывая кратчайшую линию между собой и добычей. Пусть он не голоден, но при этом он все же лев, а то, что проходит мимо, — антилопа. Инстинкт превыше всего.

Ее сердце забилось чуть быстрее, когда показалось, что женщина направляется к столику, накрытому на одного, но успокоилось, когда она прошла мимо него и подошла к столику, сервированному на двоих. Женщина уселась, а вскоре в комнату вошел мужчина с тростью в кремовом пиджаке и последовал за ней.

Возможно, это к лучшему. Нельзя гадить в свое гнездо, так, кажется, говорят?

Принесли чай, и Дэйзи налила себе чашку, вдыхая густой ароматный пар. Смешанный чай, поняла Дэйзи: половина цейлонского, половина дарджилинга. Она разбиралась в чаях. За многие годы она приготовила немало чаев, в том числе собственный, особого производства.

Раздумывая над вариантами, Дэйзи тонким слоем намазала масло на тост и откусила маленький кусочек. На каком-то этапе ей придется нанести визит в агентство по недвижимости и договориться об аренде жилья в этом районе. В конце концов, не может же она вечно жить в гостинице. Хищнику нужна ловушка, а гостиница — слишком многолюдное место, слишком открытое. Проблема в том, что она мало знает город: где находятся лучшие районы для пенсионеров, где шумные гостиницы, где тихие и так далее. Обычной ее тактикой была покупка всех районных газет и штудирование их по нескольку раз, чтобы прочувствовать место, где она оказалась. Благодаря долгому опыту она знала, что отсортированные рекламные материалы и объявления дают большое количество полезной базовой информации. Среди них не в последнюю очередь отдел, посвященный грядущим похоронам и годовщинам смерти. В конце концов, с чего-то нужно начинать, а вдовы — легкая добыча.

Закончив с тостом, Дэйзи поднялась, чтобы уйти. Никто в ресторане не удосужился наблюдать за ней, и это ей всегда очень нравилось.

Погода за стенами гостиницы была теплой, несмотря на серое, затянутое тучами небо. Было время прилива, и море медленно наползало на береговую линию. Справа в воду вдавался мол — своего рода мост в никуда. Запахнув кардиган, Дэйзи повернула налево и пошла вдоль набережной. Эспланада впереди поворачивала в левую сторону, оставляя в поле видимости лишь ближайшие здания, бары и гостиницы и создавая впечатление, будто море бьется прямо в строения. Вдали берег снова изгибался и становился виден, переходя в холм, возвышающийся над городом, — собственно Нейз, получивший название, как она решила, от французского слова nez, означающего «нос», который холм действительно напоминал.

Она вдруг поняла, что повернула налево намеренно, словно шла в конкретное место, но когда проверила себя, сделала вывод, что на самом деле не знает, куда идет. Позавчера она подходила к гостинице с другой стороны и, выходя на вечернюю прогулку, повернула вправо, к станции. Сейчас же, когда она двигалась в неизвестном направлении, у нее возникло определенное ощущение, что в изгибе дороги есть что-то очень знакомое: что-то, что она хотела видеть, если бы знала, что это такое.

Несколько шагов, и ей откроется то, что находится дальше за поворотом. А там располагался городской сад: небольшая, обнесенная стеной зона на углу между эспланадой и тем, что, как она полагала, было Хай-стрит. Подойдя ближе, она увидела, что по периметру сада стоят лавочки и что он засажен рядами ярких цветов — маленький оазис спокойствия среди приморской суматохи.

Вместо того чтобы обогнуть угол и выйти на Хай-стрит, Дэйзи пошла через сад. Она опытным взглядом определяла растения, которые попадались на пути. По кирпичной стене ближайшего здания ползла вверх болотная мята, ее крошечные гроздья розового и белого цвета отделялись друг от друга длинными побегами. Рядом с ней Дэйзи заметила темно-красные с пятью лепестками цветы, которые тянулись к ней из шеренги дельфиниумов. Оба растения ядовиты, хотя эфирное масло пришлось бы извлекать в первую очередь из болотной мяты: хлопотливый процесс, с которым Дэйзи предпочла бы больше не связываться. В саду были и другие растения, но ее они интересовали меньше. Может, они и красивы, может, приятно пахнут, но от них нет практической пользы. Ими нельзя никого убить.

Это заставило ее вспомнить собственный сад. Она мимолетно улыбнулась, представив тайные ароматы и лоснящиеся цветы, которые она бросила. Когда она увезла Дэй… нет, это она была Дэйзи… когда она увезла тело и оставила его там, где никто не найдет, то воспользовалась возможностью поработать в своем саду, прополоть сорную траву, выросшую на перегное, и обрезать слишком поднявшуюся поросль. Это наполняло ее спокойствием. Это почему-то заставляло ее сосредоточиваться.

Пройдя сад, она пошла к дальнему концу Хай-стрит.

По обе стороны длинной улицы размещались различные магазины. Как оказалось, в каждом втором продавалось что-то, связанное с пляжем: купальные костюмы, полированные кусочки камня, надувные круги и матрасы, полотенца — все атрибуты проводимого у моря дня. Между магазинами для отдыхающих располагались заведения, которые, по ее мнению, можно найти в любом маленьком городке: газетные киоски и банки, цветочные и обувные магазины, кондитерские и мясные лавки — тот вид магазинов, который в некоторых крупных городах полностью вытеснен гипермаркетами и телефонной банковской службой, но сумел выжить в местах вроде этого: словно рачки, жмущиеся к скалам, когда прилив прогресса пытается смыть их в море.