Браво-Два-Ноль - Энди Макнаб Страница 27

При этом необходимо постоянно оценивать ситуацию. Задаваться вопросом: а что, если? Что, если нас атакуют во фронт? Или слева? Где искать укрытие? Можно ли здесь устроить засаду? Где была назначена предыдущая ТВ на чрезвычайный случай? Кто передо мной? Кто позади меня? Надо постоянно проверять, чтобы никто не отстал. И еще надо прикрывать сектора наблюдения и следить за тем, чтобы не производить много шума.

В движении быстро согреваешься, и становится жарко. Как только останавливаешься, сразу же начинаешь снова мерзнуть. Ты сидишь, ощущая холод спиной, и подмышками, и лицом. Затылок испытывает это неуютное, липкое чувство, и одежда вокруг ремня промокает от пота. И ты встаешь и идешь дальше, потому что тебе хочется согреться. Затягивать привал нельзя, потому что ты не хочешь замерзнуть. Ты уже много раз проходил через все это и знаешь, что со временем полностью обсохнешь, но от сознания этого не становится легче.

Наконец мы приблизительно в 04.45 вышли в район изгиба магистрали. Ни огней, ни света фар проезжающих машин: темнота была кромешной. Мы сложили снаряжение, и ребята Винса остались его охранять. Остальные двинулись вперед, чтобы найти какое-нибудь укрытие.

— Крайний срок возвращения сюда ставлю на 05.45, — прошептал я Винсу, прижимаясь губами к его уху, чтобы звук голоса не распространялся далеко.

Если к назначенному сроку мы не вернемся, но Винс поймет, что боевого столкновения с противником не было, поскольку ничего не было слышно, мы должны будем встретиться в ТВ рядом с нефтепроводом. Если мы по истечении двадцати четырех часов не придем в эту ТВ, Винсу предстоит вернуться на место высадки и ждать там еще двадцать четыре часа, и лишь после этого вызывать помощь. Если мы так и не появимся, он просто сядет в вертолет и улетит. Отступать в место высадки Винсу следовало и в том случае, если бы он услышал звуки боевого столкновения, но слишком далеко, чтобы прийти на помощь.

Я повторил, какими будут мои действия при возвращении.

— Я приду с той стороны, куда уходил, — прошептал я Винсу, — и приближаться буду один, держа винтовку в правой руке, растопырив руки в виде распятия.

Затем я подойду ближе и назову себя часовому, после чего вернусь и приведу остальных троих ребят. Первоначально я приду один не только потому, что часовой должен будет убедиться в том, что это действительно я. Также и мне нужно будет убедиться в том, что возвращаться безопасно: быть может, ребят захватили врасплох и нас ждет засада. Остальные трое будут меня прикрывать, так что в случае каких-либо проблем они обеспечат огневую поддержку, дав мне возможность отойти к ним.

Отправившись на разведку, мы примерно через полчаса обнаружили хорошее место для БЛ — русло пересохшей реки, где за тысячи лет вода проточила в отвесном берегу желоб, образовав выступающий на высоте метров пять навес. Здесь мы будем скрыты из виду и достаточно надежно защищены от огня. Я не мог поверить в удачу. Мы сразу же вернулись за остальными.

Мы перетащили все снаряжение в БЛ. Пещера была разделена пополам большой скалой, поэтому мы сложили снаряжение посредине, а сами расположились по обе стороны двумя группами по четыре человека. Наконец я почувствовал себя в безопасности, хотя проблема поиска места для БЛ ночью заключается в том, что утром все может оказаться совсем другим. Так, например, может выясниться, что БЛ, казавшийся в темноте идеальным, расположен посреди жилого квартала.

Наступило время остановиться, устроиться, сохранять тишину, вслушиваться в происходящее, настраиваться под новую обстановку. Местность вокруг уже не выглядела такой чужой и враждебной, и мы чувствовали себя более уверенно.

Пришло время поспать. В армии бытует выражение: «Если в сражении наступило затишье, нужно подавить головой подушку», и оно полностью соответствует истине. Спать надо всегда, когда есть такая возможность, потому что никто не может знать, когда она представится в следующий раз.

Дежурство несли по двое, сменяясь через каждые два часа. Часовые должны были смотреть и слушать. Если к нам будет что-то приближаться, задача часовых — разбудить нас, чтобы все были готовы к делу.

Остальные спали, распределившись по секторам, так что достаточно было перекатиться и открыть огонь.

Самолеты пролетали у нас над головой всю ночь. Где-то в ста пятидесяти километрах справа от нас в небе искрились разрывы зенитных снарядов, над Багдадом поднималось зарево пожаров. Но на земле все было спокойно.

Как только начало светать, двое ребят покинули пределы БЛ и проверили, что мы не оставили следы ног на подходе, не обронили ничего из снаряжения и ничего не сломали и не потревожили — одним словом, не «наследили», выдавая свое местонахождение. Всегда необходимо исходить из предположения, что противник во всем тебя превосходит — в том числе умеет лучше читать следы, — и соответственно строить планы.

Мы расставили противопехотные мины «Клеймор» так, чтобы они находились в поле зрения обоих часовых, готовых в любую минуту взорвать их с помощью ручных «трещоток». Если часовой что-нибудь увидит или услышит, он должен разбудить остальных. Не станет никакой беспорядочной суеты; каждый из нас уже находится на своем месте. Все станет делаться медленно. Мы поймем, что нужно торопиться, если часовой начнет стрелять. Человек, оказавшийся в зоне поражения «Клейморов», практически обязательно обнаружит нас, поэтому часовому предстояло самому решать, взрывать или не взрывать мины. Если кто-то приблизится к нам настолько, что попадет в зону поражения «Клейморов», расставленных как последний рубеж защиты, нам придется просто самим инициировать контакт. Но все же лучшим нашим оружием будет скрытность.

Поднявшись на нависающий выступ, я еще раз огляделся вокруг. Посмотрев на север, в сторону магистрали, я увидел плоскую равнину протяженностью метров шестьсот, затем местность немного повышалась, метров на пять, после чего еще метров четыреста тянулся оазис. На восток и на запад плоская, как стол, равнина уходила до самого горизонта. На юге, за собой, я где-то в полутора тысячах метров увидел еще один оазис, с водонапорной башней и постройками. Если верить карте и описанию, данному Бертом, этих оазисов здесь быть не должно, однако они здесь были, и слишком близко, чтобы мы чувствовали себя уютно.

Издалека доносился гул транспорта, двигающегося по магистрали, однако нас это пока что не беспокоило. Наше убежище можно было обнаружить только в том случае, если заглянуть вниз с противоположного края вади. С нашей стороны нас надежно защищал выступ. Противник мог увидеть нас только тогда, когда и мы могли его видеть.

Спустившись, я рассказал остальным о том, что находится над нами. Нести дежурство достаточно только одному часовому, потому что со своего наблюдательного места он мог просматривать вниз все вади, а также видеть верх нависающего выступа. Пока я объяснял ситуацию, часовой находился спиной к нам, прикрывая свой сектор наблюдения. Я описал то, что видел наверху, и еще раз прошел по нашим действиям в том случае, если в течение дня нам придется иметь дело с неприятелем.

Настала пора доложить ТО (текущую обстановку) на ПОБ. До тех пор никто не будет знать, где мы находимся и что с нами. Во время этой операции мы собирались докладывать ТО ежедневно, сообщая, где мы находимся, что нам удалось узнать о неприятеле, какие действия мы предпринимали, каковы наши планы на будущее и всю другую информацию, относящуюся к делу. А нам будут присылать новые инструкции.