Тайная вечеря - Хавьер Сьерра Страница 26

Бенедетто наморщил покрасневший от негодования нос. Он был возмущен услышанным. Приор попытался вмешаться:

— Я вижу, вы не понимаете, о чем идет речь.

— Нет, — ответил я.

— Брат Бенедетто имеет в виду следующее: хотя вам и кажется, что это изумительное отображение пасхальных событий, возможно, это не совсем так. Я видел за работой многих художников, выполняющих подобные заказы, хотя, конечно, не таких амбициозных, но я отказываюсь понимать, что за бесовщину Леонардо задумал в моей обители. — Приор сделал ударение на слове «моей», чтобы подчеркнуть, насколько его задевало происходящее. Затем он схватил меня за рукав сутаны и продолжил замогильным голосом: — Мы опасаемся, брат, что художник герцога насмехается над нашей верой и Церковью, и, если мы не подберем ключ к его картине, эта насмешка останется здесь навсегда как символ нашей глупости. Для этого нам и нужна ваша помощь, падре Лейр.

Слова падре Банделло эхом прокатились по огромному залу. Не дав опомниться, циклоп потащил меня под леса, откуда было лучше видно всех участников «Вечери».

— Вам нужны еще доказательства? Я вам их предоставлю, только сожгите этого самозванца!

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Видите? — возопил он. — Смотрите внимательно!

— Что я должен увидеть, падре Бенедетто?

— Леонардо! Кого же еще? Вы его не узнаете? Этот ублюдок изобразил себя среди апостолов! Второй справа. Нет никаких сомнений: тот же взгляд, те же большие и сильные руки, та же белоснежная грива. Он утверждает, что это Иуда Фаддей. Но у апостола все черты Леонардо!

— Честно говоря, падре, я не вижу в этом ничего плохого, — ответил я. — Гиберти тоже изобразил себя на бронзовых дверях баптистерия во Флоренции, и ничего. Это старая тосканская традиция.

— Ах, вот как? А почему из всех апостолов лишь Леонардо, да еще апостол Матфей, повернулись к Господу спиной? Вы и в самом деле полагаете, что это ничего не означает? Как и дерзкая поза Иуды Искариота? Так знайте же, — его тон стал угрожающим, — все, что делает этот дьявол да Винчи, подчинено какому-то тайному плану, направлено к тайной цели.

— В таком случае, если Леонардо воплощен в образе Иуды Фаддея, кто скрывается под обликом Матфея, который тоже повернулся к Господу спиной?

— А это вы нам скажите! Опознайте этих апостолов, скажите нам наконец, что на самом деле означает эта гнусная «Вечеря».

Я попытался успокоить вспыльчивого старика:

— Но, святые отцы, — произнес я, обращаясь к приору и его эксцентричному исповеднику, — если вы хотите, чтобы я вам действительно помог с этой загадкой, объясните мне, на чем базируются ваши обвинения против маэстро Леонардо. Чтобы привлечь его к суду и воспрепятствовать дальнейшей работе, необходимо получить веские доказательства, одних подозрений недостаточно. Не мне напоминать вам, что Леонардо — протеже герцога Миланского.

— Не беспокойтесь, мы все вам объясним. Но сначала ответьте нам еще на один вопрос...

Я был признателен приору за его спокойный тон. Он отошел на пару шагов назад, чтобы окинуть взглядом всю «Вечерю».

— Вы можете сказать, просто взглянув на эту картину, что именно здесь изображено?

То, как он это произнес, заставило меня заподозрить подвох.

— А что вы сами по этому поводу думаете, отче?

— Хорошо. На первый взгляд, здесь отображен эпизод из Евангелия от Иоанна, в котором Иисус объявляет своим ученикам, что один из них его предаст. Иль Моро и Леонардо выбирали сюжет с величайшей тщательностью.

— «Аten dico vobis quia unus vestrum me traditurus est», — продекламировал я по памяти.

— «Один из вас меня предаст». Именно.

— И что здесь такого странного?

— Два момента, — заявил он. — Во-первых, в отличие от классических изображений Тайной вечери, на этой фреске мы не видим установления евхаристии, а во-вторых... — он замялся в нерешительности, — здесь предателем кажется не Иуда...

— Не Иуда?

— Да посмотрите же на картину, Бога ради! — взмолился Бенедетто. — У меня только один глаз, но я отчетливо вижу, кто хочет предать или даже убить Христа. Это святой Петр!

— Петр? Так вы думаете, это святой Петр?

— Ну да, Симон Петр. Вон там, — воскликнул одноглазый, кивая в сторону сотрапезников на фреске. — Разве не видите, как он прячет за спину кинжал, готовясь напасть на Христа? И как он угрожает Иоанну, протянув руку к его шее?

Старик обвинял с таким неистовством, как будто он и течение долгого времени втайне изучал расположенные за столом фигуры и пришел к выводам, ускользнувшим от внимания большинства смертных. Стоящий рядом с ним приор в нерешительности покачал головой.

— А что вы мне скажете об этом апостоле Иоанне? — Я опять насторожился. — Вы видели, как он его изобразил? Без бороды, с нежными и ухоженными руками и лицом Мадонны. Он похож на женщину!

Я недоверчиво покачал головой. Лицо Иоанна было не окончено. Угадывался лишь набросок нежных, округленных, почти юношеских черт.

— Женщина? Вы уверены? Согласно Евангелиям во время последней вечери за столом не было никаких женщин...

— Я вижу, вы начинаете понимать. — Банделло немного успокоился. — Поэтому необходимо срочно разгадать эту загадку. В работе Леонардо слишком много неоднозначного. Слишком много завуалированных намеков. Видит Бог, я люблю загадки, меня увлекает искусство скрывать информацию, в том числе и в произведениях искусства, но мне не удается справиться с этой задачей.

Я заметил, что приор пытается сохранять спокойствие.

— Конечно, — начал он, не дожидаясь ответа, — вам сложно сразу уловить все нюансы проблемы. Приходите сюда, когда вам заблагорассудится. Выбирайте время, когда здесь нет художника. Усаживайтесь поудобнее, наслаждайтесь картиной и старайтесь расшифровать значение отдельных ее частей, так, как это делали мы. В считанные дни вас охватит тревога, сродни той, что терзает нас. Эта фреска сводит с ума.

С этими словами приор принялся теребить связку ключей. Нужный ключ оказался большим, тяжелым, железным, с тремя бороздками в форме латинского креста.

— Вот, держите. Существует лишь три таких ключа. Один у Леонардо, и он часто одалживает его своим ученикам. Другой у меня, а третий вы держите в руках. И не раздумывая обращайтесь ко мне или Бенедетто за любыми разъяснениями.

— Несомненно, — прогудел одноглазый. — Мы вам поможем больше, чем библиотекарь.

— Позвольте спросить, чего именно вы ожидаете от скромного инквизитора, который готов оказать всяческую помощь?

— Полной и убедительной трактовки «Тайной вечери». Кроме того, хотелось, чтобы вы установили, что это за книга, из которой, по моему мнению, Леонардо черпает свои сюжеты. Постарайтесь узнать, является ли эта книга еретической, подобно «Новому Апокалипсису», и, если это действительно так, разыщите ее. Взамен, — улыбнулся приор, — мы поможем вам с вашей загадкой. О которой вы нам до сих пор ничего не рассказали.