Казино - Олег Андреев Страница 26

– Бывает, – посочувствовал Петр Ильич. – И чем на хлеб зарабатываете кроме окучивания казино?

– Да что вы, это я в первый раз попробовал. А так – ремонт, настройка, апгрейд компьютеров. Перебиваюсь… Скажите, а нельзя ли сохранить за мной выигрыш? – обратился Борис к Козыреву, понимая, что это хозяин или, по крайней мере, «добрый следователь», в отличие от Машкова. – Я же выиграл! Любая игра – это состязание интеллектов, а это устройство – продукт моего.

– А наш вы расцениваете способным только на катание шарика и сдачу карт? – усмехнулся Козырев.

– Нет, но почему же? Я, прежде чем разработать свою программу и это устройство, тщательно изучил теорию вопроса, в «иностранке» полгода просидел, как в МГУ учили, так что отлично знаю, насколько сложное это дело – казино держать. У меня даже кое-какие идеи на ваш счет имеются…

– Интересно, интересно. Может, поделитесь? – оживился Козырев, давно уже мечтавший о встрече с каким-нибудь техническим гением, способным повысить эффективность облапошивания игроков – неужели случай свел его с таковым? – Если это окажется нам полезным, так и быть, сохраним за вами не совсем честный выигрыш.

– Понимаете, это ноу-хау стоит гораздо больших денег, чем мой выигрыш, – удивляясь собственной смелости, возразил Рейн. – Бог с ними, с тремя с половиной штуками, я их могу и в другом месте выиграть – вы же не станете распространять обо мне информацию по всем казино Москвы. Их убыток – ваша прибыль, не так ли? А вот пойди я к ним с моим предложением, в выигрыше они окажутся.

– Пит, да гони ты этого Бендера в шею, – предложил Машков.

– Не горячись, Паша. Дай-ка мы наедине побеседуем с Борисом… – заглянул Козырев в паспорт, – …Абрамычем. Ух ты, да вы тезка нашего главного бендера! Если что не так окажется, он твой. А если не врет, он наш – и мы его не обидим. Пойдемте, Боря, ко мне в кабинет…

Так в штате казино появился новый специалист – инженер-аналитик, как его обозвали, а на самом деле – Брейн, технический мозг заведения. Выигрыш оставили за ним, и на эти деньги несчастную маму-шизофреничку Бориса Рейна уже полгода содержали в специальном санатории, полностью освободив его от забот о ней.

Кабинет Брейна отнюдь не напоминал логово холостяка и мастерскую изобретателя, чего можно было бы ожидать от помещения, в котором уже полгода безвылазно проводил время этот почти безумный изобретатель и холостяк наедине со своим детищем и куда не допускались не то что уборщицы, но и прочие смертные. Исключение делалось лишь для Петра и Павла, но они не злоупотребляли своим правом. Даже пищу для Брейна приносили в приемную к Кате, а она откатывала ее на тележке по коридору и подавала поднос в специальное окошко, проделанное в двери, что и вовсе напоминало тюремные обычаи. И все-таки в этом таинственном кабинете царил идеальный порядок, присущий скорее операционной, а не мастерской, столовой и спальне одновременно. Вдоль одной из стен стояли полки с книгами, инструментами и деталями компьютеров, в проеме между ними примостился настольный универсальный станочек, на котором Брейн ухитрялся вытачивать точнейшие детали из металла. Из другой стены откидывались спартанская кровать и небольшой столик для приема пищи. Перед окном стоял большой письменный стол, на котором разместился мощнейший компьютер, соединенный проводами со странного вида лампой, свисающей с потолка точно над небольшим столиком с рулеточным колесом посередине.

– Минуточку! – откликнулся Брейн на стук в дверь, и электронный замок на ней послушно щелкнул, пропуская гостей, внимательно изученных с помощью телекамеры.

– Здравствуй, Боря! – искренне тепло поприветствовал хозяина кабинета Козырев. – Ну, чем еще порадуешь?

– Почему еще? – удивился тот.

– А потому, что «интра», которую вы с Левиным наладили, приносит весьма ощутимые результаты – будет вам премия в этом месяце.

– Спасибо, очень кстати: мне для матери нужно комплекс витаминный покупать.

– Кстати, вот тебе сувенир из Лондона, – вспомнил Петр Ильич о словах Машкова, доставая из кармана «паркер» с золотым пером, который купил для себя. – Будешь мудрые мысли записывать или телефоны девочек, – рассмеялся он.

– Мысли мои здесь, – кивнул Борис на компьютер, – а девочки – там, – махнул он на окно. – Но все равно спасибо.

– Ну как, готов твой станок для печатания денег? – спросил Машков.

– В принципе да. Могу показать.

– Неужели? – обрадовался Козырев. – Что ж ты молчишь? Показывай скорее!

Борис подошел к маленькому рулеточному столику-макету и, ухватив за ось, вынул колесо из гнезда.

– Вот смотрите – в колесе никаких изменений, – показал он самое обычное устройство. – Известно, что именно его требуют показать в случае возникновения подозрений.

– Да, вроде все в порядке, – констатировал Петр Ильич, внимательно осматривая ось, подшипник и диск с цифрами.

– Так над чем же ты тогда работал столько времени? – спросил Машков.

– Вот над чем! – торжествующе объявил Брейн, указывая на светильник над столиком. – Все там! Ну и в колесе чуть-чуть, – признался он, скручивая с оси наконечник, на который обычно кладется шарик в перерыве между пусками – он должен быть на виду. – Обычно эта штука из латуни делается, а я заменил ее на стальную и высверлил тут овальную пустоту. По весу получилось грамм в грамм, покрытие точно такое же…

– Ладно, оставь все эти технические подробности, – прервал увлекшегося изобретателя Козырев. – Зачем дырку-то овальную высверлил?

– За счет нее наконечник превращается в рамку. А она, вращаясь в магнитном поле, испытывает тормозящее воздействие от него. Поле создается за счет включения электромагнитов, помещенных в лампе, – показал Борис на светильник, ничем не отличающийся от тех, что висели над каждым столом внизу, в игровом зале.

Светильник представлял собой пластиковую полусферу, нависающую точно над колесом.

– И как это все работает? – спросил Машков.

– А вы назовите число от нуля до тридцати шести, колесо запустите, только как следует, и шарик катните – тогда поймете.

– Ладно. Тридцать три, – назвал число Пал Палыч и вполне профессионально запустил рулетку.

Брейн быстро пощелкал кнопками клавиатуры стоящего по соседству компьютера и за пару оборотов до остановки шарика нажал «Enter». Шарик послушно свалился в гнездо «33»!

– Ни хрена себе! – оценил изумленный Машков.

– Ну рассказывай-показывай, – потребовал Петр Ильич, нервно потирая руки.

– Значит, так, – начал Борис, стоя возле своего детища с заложенными за спину руками – ну совсем как профессор на кафедре. – Принцип действия несложен. Как вы успели заметить, само колесо – наиболее уязвимый в случае проверки элемент – почти никаким изменениям не подверглось. Шарик – тоже. Все дело в лампе, которая висит над ними. Она дневного света, а потому к установленным в ней стандартным дросселям очень просто добавить несколько мощных электромагнитов, тщательно сфокусированных на стальной оси колеса. Они включаются и тормозят колесо именно с той силой, которая нужна для встречи упавшего шарика с нужной ячейкой.