Легенда - Дэвид Линн Гоулмон Страница 26

— А наш «хвост» все еще ведет адвоката?

— Так точно, сэр. Они сейчас докладывали, что он направляется в аэропорт. Прикажете следовать за ним?

Джек на секунду задумался:

— Не надо. Я подключу спецподразделение, чтобы они следили за ним достаточно долго и убедились, что он тот, за кого себя выдает.

Он развернул монитор компьютера и просмотрел данные сканирования чемодана. Ничего подозрительного — алюминий, кости, универсальная пена для безопасной транспортировки артефакта, резина для уплотнения крышки.

— Это окончательные данные?

— Так точно, сэр.

— И все равно, откуда человеку с улицы знать, что здесь находится филиал ОЧП? — спросил Карл.

— Да он мог и не знать, если чемодан его попросил доставить кто-то из бывших сотрудников ОЧП, — осмелился вмешаться Менденхолл.

Джек и Карл молча уставились на него.

— А может, и нет… — смутился сержант из-за того, что перебил разговор двух офицеров.

Коллинз и Эверетт переглянулись, и Карл хлопнул Менденхолла по плечу.

— Не смущайся, Уилл, всегда вмешивайся, если видишь, что офицеры не замечают очевидного, хотя бы для того, чтобы они иногда чувствовали себя, как идиоты, — засмеялся он.

— Есть, сэр!

— Ну что ж, поработаем почтальонами, — сказал Джек Коллинз, забирая конверт и чемодан. — Доставим посылку по назначению.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Через два часа после того, как странная посылка была доставлена лично шефу Комптону, Джек Коллинз и Сара Макинтайр проверяли новую систему безопасности, основанную на сканировании глаза, которую недавно установили во всех одиннадцати тысячах камер подземного трехъярусного хранилища. Сейчас они находились на первом подземном уровне, который начали строить еще в 1944 году по приказу президента Рузвельта, как только штаб ОЧП разместили на военно-воздушной базе Неллис.

Джек прижался правым глазом к резиновому налобнику линзы. На серой стеклянной панели сразу же появились его имя, звание и должность. И сейчас же новая компьютерная система «Европа», подключенная к прежней сексоголосой «Крэй», сообщила ему, что он имеет доступ к камере 2777, и четырехметровая стальная дверь с легким шипением откатилась в сторону.

— Черт меня побери, — вырвалось у Коллинза, едва он услышал голос новой компьютерной «Европы». Он ведь работал с ней и раньше, поэтому отлично знал, что голос в этой системе мужской, приятный, четкий, но никак не сексуальный. Но кто-то из компьютерщиков уже потрудился над ней, и Джек сразу узнал прежний томный сексуальный тембр, несомненно, принадлежавший Мэрилин Монро.

— Что такое? — удивилась Сара.

— Придется надрать задницу Питу Голдингу. Кто-то из его шутников заменил голос в «Европе» на старый, женский.

— Об этом уже пару дней поговаривали. Мужской голос никому не нравится, он слишком похож на… — Она вовремя спохватилась и не сказала, на чей голос он похож. — Пойдем перекусим?

— На что он слишком похож? — прищурился Джек.

Она только улыбнулась и сделала вид, что делает записи в планшете.

— Если не ответите на вопрос, лейтенант, то сразу можете занести свое имя в мой черный список.

— Ладно, ладно. Все говорят, что он похож на твой.

— На мой? — поразился Коллинз. — Да ничего подобного… Кто это говорит? И вовсе не похож.

К ним подошел Менденхолл.

— Последняя камера на первом уровне, сэр.

— Сержант, компьютерный голос «Европы» похож на мой?

Менденхолл вдруг остановился.

— Э-э, простите, сэр, кажется, я забыл кое-что доделать. Сейчас вернусь…

— Никуда вы не пойдете, пока не ответите на мой вопрос.

— Этот голос… он звучит, как… как рок, словно предсказывает… я серьезно, сэр. Как Большой Брат… и это… немного… странно… я не знаю, как объяснить, сэр. — Менденхолл опустил голову и уставился на свои ботинки.

— Я же говорила тебе.

Джек уже собирался что-то ответить, как вдруг из динамика над камерой хранения раздался голос Элис Гамильтон:

— Майор Коллинз, будьте любезны подойти в конференц-зал. Майора Коллинза просят пройти в конференц-зал.

— Это Элис говорит? — оживилась Сара.

Джек молча смотрел на нее и Менденхолла.

— Мы не закончили с «Европой». Я хочу знать, кто это придумал.

— Ты хочешь, чтобы мы шпионили за своими товарищами? Нет уж, попробуй сам найти… — Она запнулась, увидев улыбку Джека. — Что? В чем дело?

— Я уже знаю, чья это работа. А с капитан-лейтенантом Эвереттом я потолкую отдельно. — Коллинз развернулся и пошел к выходу.

Элис Гамильтон, глава администрации ОЧП — уже на пенсии, но все еще на боевом посту, — приветствовала Коллинза так же тепло и сердечно, как и в первый раз, когда он появился здесь полтора года назад. Она улыбалась и выглядела куда моложе своих восьмидесяти лет. Как обычно, ее волосы были зачесаны и собраны в узел, и присутствовала также неизменная папка, которую она прижимала к груди. Коллинз подошел и обнял ее.

— Элис, я уже и позабыл, как твоя улыбка меняет это мрачное место. — Он отстранил ее, чтобы рассмотреть. — Что происходит? Ты нашла где-то фонтан вечной молодости?

— Да ну тебя, — смутилась Элис.

— Как сенатор?

— Целыми днями вышагивает по кабинету. Найлз не говорил тебе, что он звонит чуть ли не каждый день, желая знать, что происходит?

Джек только однажды участвовал в операции совместно с прежним шефом ОЧП, до того как президент отправил его в отставку, но и этого ему хватило, чтобы сенатор из Мэна оставил неизгладимое впечатление. Если говорить прямо, то этот человек был блестяще умен.

— Найлз утверждает, что всегда рад посоветоваться с сенатором, так что ничего страшного, наоборот, очень хорошо, что он звонит. Лучше скажи, как ты здесь оказалась.

Элис нахмурилась. Комптона еще не было, и до совещания оставалось немного времени, поэтому она решила ввести Коллинза в суть дела.

— Джек, у нас очень серьезная ситуация в Южной Америке. Бывший сотрудник ОЧП отправилась с экспедицией в джунгли и исчезла. Три дня назад истек последний срок для ее звонка, который должен был означать, что все в порядке.

— Продолжай, — кивнул Джек.

— Ее попросили из организации пятнадцать лет назад. Она слишком увлеклась одним из своих исследований, и это превратилось у нее в навязчивую идею, причем до такой степени, что она позаимствовала кое-какие файлы из архивов ОЧП и даже, как выяснилось, из личных архивов сенатора. Это обнаружил Комптон и пришел с докладом к Гаррисону. Тот, разумеется, немедленно уволил ее.