Красивое зло - Ребекка Джеймс Страница 26

Я встала на ноги. Теперь было еще сложнее держать себя в руках. Отдышавшись, я на дрожащих ногах направилась в сторону машины.

Дверцы машины были распахнуты, я увидела Рейчел, лежащую на земле. Она лежала на спине, юбка запуталась вокруг талии. Грант стоял на коленях между ее раздвинутых ног. Он двигался туда-сюда, Рейчел тихо стонала. Остальные парни стояли, прислонившись к машине, и наблюдали.

Эти ублюдки насиловали ее. Они насиловали мою маленькую сестру.

Я прижала руку к губам, чтобы заглушить крик. Я хотела броситься к ним, расцарапать их, разорвать, убить. Но не сделала этого. Я бы не справилась с ними. Я села на землю и изо всех сил сжала руки. Потом в отчаянии оглянулась, и тут сквозь деревья увидела какой-то свет.

Я снова повернулась к Рейчел, и тут Шон поднял голову. Мне показалось, он смотрит прямо на меня. Не знаю, увидел ли он меня, и никогда уже не узнаю. Там, где я стояла, было темно, и вполне возможно, он меня не заметил, но я испугалась.

Я вскочила и бросилась туда, к свету.

23

Мы спускаемся к Круглому причалу и затем к камням. Мик ведет меня в паб, где, как он утверждает, отлично кормят. Мы оба голодны и потому заказываем кучу еды — бифштексы, чипсы, салат. Жадно едим, улыбаясь друг другу всякий раз, когда наши взгляды встречаются.

Все съедено, мы потягиваем кока-колу, и Мик целует меня. Это неожиданно, но все-таки замечательно. Он встает, наклоняется над столом и прикасается губами к моим губам. Это не страстный поцелуй, скорее, братский. Это поцелуй, который доказывает, что я ему нравлюсь, что я ему дорога.

— Почему ты нахмурился, когда увидел меня? — спрашиваю я. — Я подумала, что не понравилась тебе. И решила, что ты ужасно невоспитанный.

— Потому что я очень странно себя почувствовал. Как только я тебя увидел, сразу понял, между нами что-то произойдет. Я это знал. Сразу. — Он застенчиво улыбается. — Ты поразила меня.

Мы оба счастливы, мы так рады, что нашли друг друга. Когда мы выходим из паба и возвращаемся к мотоциклу, Мик спрашивает меня, где я живу.

— Я не хочу домой, — говорю я.

— Не хочешь?

— Нет.

Мы идем в квартиру Мика. Он делит жилье со студентом по имени Саймон. Мы завариваем чай и пьем его в спальне Мика. Его кровать — просто матрас на полу, но все аккуратно прибрано, подушки сложены горкой. Книги составлены в стопки около стены, гитара прислонена к стене.

Мы сидим на кровати, касаясь друг друга коленками. Говорим про музыку, про наши любимые группы и песни. Мы уже выпили по три кружки чая и съели весь шоколад. Почти три часа утра, Мик перекладывает подушки и ложится.

— Ложись, — говорит он мне. — Ты устала, наверное.

Я устраиваюсь так, что наши лица совсем близко друг от друга.

Мик касается моего лица кончиком пальца и проводит вниз по щеке, по подбородку, по шее.

— Ты красивая, — говорит он.

Мы целуемся, прижимаясь друг к другу. Нам очень хорошо вместе.

И я чувствую, что хочу рассказать свою историю.

— Я последний раз целовалась давным-давно. — Я вздыхаю и недолго молчу. — Его звали Уильям Холло. Это было в ту ночь, когда убили Рейчел.

Мик кивает.

— Больше той ночью ничего не было. — Я вспоминаю Билла, как я была в него влюблена, и каким неуклюжим и некрасивым казался он мне потом. — А после той ночи все развалилось. Все стало глупым и нелепым. Он приходил и смотрел, как я сижу и плачу. Он казался таким жалким и несчастным. В конце концов я сказала, что не хочу его больше видеть. Он так обрадовался своему освобождению. — Я грустно смеюсь. — Ты бы видел его лицо. Он попробовал притвориться, что огорчен, но у него ничего не вышло.

— Наверное, для шестнадцатилетнего это было очень тяжелое испытание.

— Да, — соглашаюсь я. — Я его ни в чем не виню. Мне тоже стало легче, когда он ушел. Было очень тяжело, когда он вот так сидел и жалел меня. Но он был слишком воспитан и добр, чтобы уйти первым.

— И с тех пор?

— Ничего, — говорю я. — Никого.

— Тогда мне повезло. — Мик улыбается и целует меня в лоб. — Но нам некуда спешить. Я могу подождать. Не хочу тебя принуждать.

Но я точно знаю, чего я хочу. Я качаю головой и застенчиво улыбаюсь. Я беру его руку и прижимаюсь к нему еще сильнее. Мои губы касаются его губ.

— Мик, — шепчу я.

— Мне нравится твое имя. Оно тебе очень подходит. Кэтрин. Кэтрин и Мик.

И когда он вот так произносит мое имя, все меняется. Мне никогда не нравилось имя Кэтрин, раньше я предпочитала, чтобы меня называли Кэйти.

Но теперь я больше не Кэйти, я — Кэтрин, и сегодня вечером, впервые в жизни, я не хочу быть кем-то еще.

24

Ты бежишь, бежишь, бежишь. Ты бежишь быстрее, чем бегала когда-нибудь раньше. Ты падаешь, поднимаешься и продолжаешь свой бег.

— Пожалуйста, пожалуйста, — рыдаешь ты. — Помогите мне. Пожалуйста. Кто-нибудь. На помощь!

Ты боишься, что они бегут за тобой, что они преследуют тебя, что они с каждым шагом все ближе и ближе. На самом деле ты слышишь собственное дыхание, ты стараешься бежать еще быстрее. Ты боишься обернуться. Несмотря на боль, на усталость, ты заставляешь себя бежать.

И когда ты подбегаешь к свету, становится ясно, что в доме кто-то есть. Окна открыты, свет над входной дверью включен, около дома припаркован автомобиль. Кто-то дома!

Ты замедляешь бег, падаешь на крыльцо и лупишь кулаками по двери. Ты кричишь.

Через мгновение дверь распахивается. На пороге стоит женщина, она очень недовольна неожиданным вторжением. Увидев тебя, она пугается. Ее рот приоткрывается, она прикладывает руку к груди, а другой берет тебя за руку.

— С тобой все в порядке? — спрашивает она. — Что-то случилось?

Когда приехала полиция, парни уже сбежали. Они оставили Рейчел там, в грязи. Кто-то из полицейских заверяет тебя, что она выглядит вполне спокойной, на ее холодном мертвом лице ясное выражение. Он говорит, что она не понимала, что происходит.

Она не знала, что ты оставила ее там. Наедине с ними.