Последняя черта - Феалин Эдель Тин-Таур Страница 26

Мысли Ворона тоже путались. А как может быть иначе, когда любимая девушка лезет тебе в штаны? Он теперь сам застонал, от резкого повышения планки — сдержанно, глухо. Одно дело возбуждаться от вида и тепла, другое — добавить к этому прикосновения. А третье — заниматься любовью с кем-то посерьёзнее одноразовой партнёрши из бара. Тело реагировало тут же, кровь приливала совсем не к голове, и всё ярче ощущалось любое касание.

— При-и-израк, — привлекая внимание, протянул Ворон, невиданным волшебством, вопреки тотальному бессилию приподнимаясь и нависая над Алисой.

Его пальцы уже добились влаги в её лоне, а ему совершенно не хотелось останавливаться на достигнутом. Свободной рукой он коснулся внутренней стороны бедра, мысленно почти умоляя Алису развести ноги. Она подчинилась тут же, не задумываясь и не противясь. Ноги, нашедшие опору, слегка подрагивали.

И ей, чёрт, нравилось. Нравилось, как он её назвал, нравилось, как сейчас смотрел и нависал. Напряжённый, как струна, прямой и сильный. Алиса ощущала себя добровольно загнанной в угол дичью и понимала, что это — её место. Под взглядом чёрных глаз и хриплым, прерывающимся дыханием, которое заводило всё сильнее.

Мысль о том, что они одни на несколько километров, вокруг — ни души, а лишь руины города, будоражила.

Доверие в чужом взгляде остужало пыл Ворона. Он не мог не оправдать этого доверия, иначе больше никогда не станет собственностью Призрака, больше никогда не притронется к алым волосам.

Ворон направил ствол и медленно толкнулся внутрь, пока в груди разгоралась неуместная нежность. А ведь он умел, умел и связать, и орать на ухо, что перед ним самая настоящая шлюха, и бить по заднице до багровых следов — многих это заводило, — но разве он мог так поступить сейчас, с Алисой? Первые движения были до предела аккуратными, он даже нахмурился, ткнулся носом в шею, выдохнул резко и шумно, как, бывает, фырчат дружелюбные собаки, и лишь убедившись, что поступает верно, ускорил темп.

Она, не сдержавшись, вскрикнула, вцепившись коготками в спину парня и снова кусая губы. Только на этот раз даже не пыталась сдержаться — стоны вырывались то протяжными, то короткими, но полными блаженного удовольствия.

На задворках сознания мелькнула мысль, что это можно вполне и первым разом считать. Адекватным. Настолько, насколько возможно было назвать таким секс в заброшенном здании на подгнившем матраце.

Внутри Алисы было мокро, горячо и узко. Вместо мыслей в растрёпанной чёрной голове стучало обезумевшее от восторга сердце, да так, что перед глазами то и дело вспыхивали искры. Держа себя одной рукой, вторую Ворон подложил Алисе под поясницу, теплом к теплу, тело к телу. Хотелось ближе и глубже, но куда уже?

Алиса обхватила Ворона ногами, чуть выгнулась и снова, в который раз уже, протяжно застонала.

— Я тебя люблю.

Вырвалось всё-таки, зараза.

Одна короткая фраза как будто ошпарила кипятком. Ворон на секунду замедлился даже, чуть было не потерял контроль над всем просто потому, что... ждал этой фразы? Боялся не дождаться?

— И я тебя.

Вряд ли можно было придумать другой, более удачный ответ. Особенно сейчас, когда совсем не думалось. Мимо сознания пролетела дурацкая шутка: «Вот и посмотрел на звёзды...»

Даже сквозь футболку Алиса представляла, какой он горячий, потом острота ощущений переплывала обратно вниз, и каждый не щадящий толчок отдавался трепетом. Ноги налились слабой, еле заметной вялостью — Алиса даже не заметила, как уже один раз кончила, но слишком слабо, чтобы разочаровать Ворона в особенности своего организма. Её не трясло после каждого оргазма, они наваливались потом разом, в любую передышку безудержного темпа, и девушку тянуло на пьяную улыбку, тянуло закрыть глаза.

— Пожалуйста, — простонала она, легко сжав выбившиеся волосы, и прикусила мочку уха, выдыхая. — Трахни меня.

Шутливое настроение Ворона разбилось о самый настоящий вызов. Трахнуть? Алису? Как быстро любовь превратилась в «Трахни»...

Ворон умел быть резким и пугающим. А сейчас нужно было только первое. Он поднялся, подтянул Алису ближе и почти без видимого внешне напряжения одним приёмом перевернул её на живот, профессионально заводя одну руку за спину, потянул за эту руку на себя, заставляя против воли приподняться на коленях... и ощутить входящий до упора член. Рваный, быстрый ритм, а второй рукой Ворон оказался в волосах — во-первых, чтобы не ударилась носом, во-вторых, для остроты ощущений.

Внешне казалось, что всё — одно короткое движение, бесконтрольное, и только чудом не оставившее никого инвалидом. Вызов принят.

«Да ладно! А ты и в разнообразие умеешь?» — пронеслось в голове у неё, когда поняла, какого черта Ворон вытворяет. Эйфория постепенно отступила, сменилась возбуждением, и Алиса ощущала, как откровенной дрожью бьёт ноги. Стоять, даже на коленях, даже опираясь на руку, было сложновато.

Крепкие руки сжимали, не щадя и не стесняясь. Где-то в левой ляжке отозвалось болью — она только стиснула зубы. Наслаждение с лихвой перекрывало боль, а желание, сдерживаемое последние три месяца, разрывало на части даже сейчас. Сначала — эта гребанная пуля не давала нормально даже ходить, потом — херня за хернёй, и времени не было, а потом Ворон. Во-о-ороон. Алиса сама не поняла, что промычала имя вслух и оно отозвалось во всём дрожащем теле, разошлось сладостным криком, а эхо сливалось с новыми.