Комната мертвых - Крис Муни Страница 26

Последний раз она была в Чарльстауне много лет назад в качестве новоиспеченного кадета, только-только закончив Полицейскую академию Бостона. В те времена, в самом начале восьмидесятых, на этих улицах заправляли ирландские банды. Теперь, когда большая часть их лидеров пребывала или в могиле, или за решеткой, городок захлестнула волна джентрификации. Как грибы после дождя, здесь выросли фешенебельные рестораны, кофейни и антикварные магазинчики, более соответствующие вкусам состоятельных представителей среднего класса, поселившихся в домах и квартирах многоэтажек, цены на которые безбожно завысили спекулянты. Этот новый Чарльстаун показался ей чуточку менее шикарной версией Бикон-хилла, одного из самых фешенебельных и дорогих районов Бостона: старые кирпичные дома без садовых участков, с навесными ящиками для растений и редкими деревьями на растрескавшемся асфальте тротуаров. Гаражей не было и в помине, только между домами протянулись старые подъездные аллеи, настолько узкие, что на них с трудом хватало места для одной машины. Как и в Бикон-хилле, жильцы Чарльстауна вынуждены были парковать свои автомобили вдоль тротуаров на любом свободном кусочке проезжей части.

Получасом позже Джейми удалось найти крошечную автостоянку, прилепившуюся к кирпичному зданию, принадлежавшему какой-то аудиторской фирме, неподалеку от нужного ей дома, куда можно было дойти пешком. Она втиснула фургон на последнее свободное место и не стала глушить мотор, чтобы не выключать кондиционер.

Джейми вставила аккумуляторную батарею в телефон Бена, включила его и набрала номер справочной службы.

— Город и штат, — ответила оператор.

— Чарльстаун. Масс… а-а…

— Массачусетс?

— Да.

— Имя?

— Мэри… а-а… Рейнольде. Эшмонт… а-а… стрит. Услышав щелканье клавиатуры на другом конце линии, Джейми схватила блокнот и ручку, лежавшие в отделении для перчаток.

Оператор соединила ее бесплатно. Джейми представила себе, как на определителе номера домашнего телефона отобразился номер и имя Бена. Она надеялась, что если внутри находится человек в гавайской рубашке или кто-нибудь еще, то, увидев имя Бена, он снимет трубку.

После восьмого гудка, когда включился автоответчик, она дала отбой. В доме никого не было.

По лобовому стеклу поползли капли дождя. Небо потемнело. Вот-вот пойдет дождь. Отлично. В такую погоду люди предпочитают оставаться под крышей. Джейми выбралась из фургона.

У смартфона «Palm Treo» имелась крошечная, но вполне функциональная клавиатура и цветной дисплей размером два дюйма по диагонали с цифровой панелью с сенсорными кнопками. Она коснулась клавиши, и на экране показались иконки голосовой почты, списка контактов и журнала вызовов. В верхнем левом углу экрана мерцал золотистый колокольчик. Она нажала на него кончиком ногтя, У Бена обнаружились три пропущенных звонка и два новых сообщения голосовой почты.

Джейми попыталась войти в голосовую почту, но отказалась от этого, когда механический голос потребовал ввести PIN. А вот чтобы просмотреть контакты, вводить код не требовалось.

Контактов в списке было всего три: Иуда, Алан и Понтий. Никаких полных имен и адресов, всего лишь телефонные номера.

Иуда и Понтий… Годы учебы в католической школе позволили ей сделать вполне очевидный вывод: Иуда Искариот, один из учеников Христа, предал единственного сына Господа, а Понтий Пилат, римский наместник, обрек Иисуса на смерть.

Следует ли считать эти имена чем-то вроде зашифрованных прозвищ? И вновь она вспомнила слова Бена о том, что он — коп, работающий под прикрытием»

Джейми проверила журнал вызовов. Восемь входящих звонков, и все от Иуды, Быть может, Иуда — это мистер Гавайская Рубашка, тот самый человек, который привез Бена и мужчину в костюме в Белхэм на БМВ? Она подозревала, что полиция не поймала его. Во всяком случае, в новостях об этом не сообщалось. А она специально смотрела очередные выпуски по телевизору и слушала радио.

Она вновь вынула аккумуляторную батарею. Теперь сигнал мобильного телефона проследить невозможно.

Тем временем начался настоящий ливень, и струи воды забарабанили по крышам припаркованных автомобилей и асфальту тротуаров. Джейми побежала.

Достигнув Эшмонта, она посмотрела на здание на другой стороне улицы, стоявшее прямо напротив дома Рейнольдса. Большинство окон оставались темными, но в нескольких мерцал слабый свет. Однако никакого движения или теней за стеклами она не заметила.

Так, а теперь оглядеться по сторонам последний раз. Все чисто. Поднимаясь по ступенькам, Джейми вытащила из кармана вычурный брелок Бена с ключами и открыла алюминиевую сетку.

Она вставила в замочную скважину первый ключ. Он не подошел ни к одному из замков. Она попробовала следующий, затем еще один, а дождь все барабанил по ее голове и плечам и вода каскадом стекала с козырька бейсболки,

«Ну давай же! Какой-то ключ подойдет обязательно…» Первый замок щелкнул, отпираясь. Она вставила тот же самый ключ во второй замок и услышала, как открылся и он.

Впрочем, к замку на дверной ручке этот ключ не подошел, зато его отпер следующий.

Джейми расстегнула жакет и вошла в крошечную прихожую. Душный, спертый воздух долго не проветриваемого помещения напомнил ей дом бабушки: маленький, аккуратный домик, в котором всегда пахло тушеной брюссельской капустой и где постоянно, в любое время года, стоял запах болезни и смерти.

Никто не выскочил к ней по тревоге. Из кармана Джейми вытащила салфетку и быстро протерла все поверхности, к которым прикасалась голыми руками. Потом она надела латексные перчатки, осторожно прикрыла за собой дверь и заперла ее. Теперь самое время по-быстрому осмотреть дом. Джейми вынула из кобуры «глок» — приятная тяжесть оружия успокаивала — и пошла по потертому ковру густого винного цвета на второй этаж.

Такое впечатление, что эта женщина, Рейнольдс, обладала самой уродливой ванной комнатой на свете: розовая керамическая плитка до половины стены и такой же пол; душевая кабина с потрескавшейся цементной штукатуркой, почерневшей от плесени; ржавый туалетный столик, зеркало которого усеивали пятна от высохших капель воды.

В пустой спальне дальше по коридору ее поразили голые белые стены с царапинами и дырами от гвоздей, которые никто не удосужился зашпаклевать. Паутина в углах. Грязно-синее ковровое покрытие с темно-коричневыми следами от упавших непотушенных окурков износилось до дыр. Она заглянула в крошечный гардероб. Пусто,

Сделав шесть быстрых шагов по коридору, Джейми вошла во вторую спальню. Те же самые голые белые стены, то же самое грязное ковровое покрытие. Гардероба нет вообще. Она направилась вниз.

Кухню явно отделывал в конце шестидесятых или начале семидесятых годов какой-то дальтоник. Шоколадно-коричневые обои, местами выгоревшие на солнце, совершенно не сочетались с горчичного цвета посудными шкафчиками и линолеумом на полу в оранжево-черную клетку. Трещины и разрывы в обоях кто-то замазывал клеем, а лохмотья протертого линолеума крепились к полу гвоздями или канцелярскими кнопками.