Лунная Дева - Вячеслав Корнич Страница 25

— Привет, Танюша. Ты звонила? — раздался голос Полянского.

— Здравствуй, Валера. Я думала, ты обиделся.

— Танюша, да ты что?! Ты прекрати даже думать об этом! Какие могут быть на тебя обиды. Я просто занят был, завтра же последний день выставки и я сейчас на разрыв.

— Валера, как ваши дела? — осторожно спросила Татьяна.

— Ты имеешь в виду дела семейные? — усмехнулся в трубку Полянский. — Да никак пока, ночь провёл в мастерской, у меня там полный джентльменский набор, так, на всякий случай. Тань, ты же сама знаешь, не в первый раз от Светкиного гнева прячусь.

— Знаю. Хорошо, что есть где, — пошутила Татьяна и поспешила успокоить его:

— Валера, всё у вас наладится, дай Свете немного времени, она перегорит и одумается, а потом уже разберётесь в спокойной обстановке.

— Твоими бы устами, Танюша… Ну, тогда обещай, что третейским судьёй будешь.

— Обещаю беспристрастное участие. Валера, как дела у Вадима, ты звонил в больницу или его родственникам?

— Да паршиво всё у него, так и не приходил в себя, говорят, случай очень тяжёлый. Надежды есть, конечно, но сама понимаешь — тяжёлая травма головы и повреждение позвоночника… Дай то Бог ему выкарабкаться.

— Господи, за что ему всё это, — вздохнула Татьяна. — Валера, но я точно с ним не говорила, могу поклясться, мы вообще с ним не виделись и даже не созванивались. Это чья-то злая шутка.

— Тань, а ты мне тоже не звонила?

— Да не звонила я! Ты, что мне не веришь?!

— Верю, Тань, верю, потому, что знаю тебя. Но, хоть убей — ничего не понимаю… Это же кому-то нужно было так извратиться, чтобы перессорить всех нас. Тань, тебе не кажется, что нас пасут какие-то психи?

— Нет, Валера, это не психи, эти знают, что делают.

— Ты про кого это?

— Так, пока только предположения, нужно проверить. Валера, ты не мог бы дать ключ от твоей мастерской, мне хотелось бы ещё раз взглянуть на твою картину.

— Да без проблем. А ты не боишься одна, может, дождёшься меня?

— Нет, мне одной легче будет сосредоточиться. А потом вместе обсудим.

— Ну, как знаешь. Запасные ключи есть у соседки, можешь взять у неё, её квартира рядом, зовут её Жанна Викентьевна, я позвоню ей. На сигнализацию я не ставил. Или, если хочешь на выставку заскакивай, я там до вечера буду.

— Спасибо, Валера, я лучше к твоей Жанне.

— Угу, уже звоню. Запомни номер кода — сорок два. Тань, только ты не пугайся там, сама понимаешь — творческий беспорядок. И ещё, Тань… ты, пожалуйста, не смотри мои незаконченные работы, я не очень люблю их показывать, на них простыни наброшены…

— Хорошо, Валерочка, в обморок постараюсь не упасть, подглядывать не буду, — хихикнула в трубку Татьяна.

— Добро, Танюша, до связи, — попрощался Полянский.

Татьяна отключила мобильник и стала собираться. До мастерской Полянского ей было удобнее добираться, чем с заездом на выставку, хотя она рисковала не застать соседку на месте. Несколько лет назад Валера купил эту трёхкомнатную квартиру всего в квартале от своего дома и переоборудовал её в мастерскую. По дороге вроде ничего необычного с ней не произошло, таксист окольными путями быстро домчал её до мастерской. Единственное, ей показалось, что она видела одну и ту же машину в своём дворе и уже потом, когда высаживалась на месте. Но, не придав этому особого значения, она набрала на двери подъезда номер кода квартиры Жанны Викентьевны. На её счастье женщина была дома, добросовестно дожидаясь милую девушку Татьяну, как её отрекомендовал сам Полянский. Соседка Валеры оказалась очень словоохотливой женщиной лет шестидесяти или около того, она быстро наладила контакт с Татьяной, успев за несколько минут рассказать девушке, как она зорко блюдёт за сохранностью гениальных Валерочкиных полотен и про всё остальное.

— Проходите, Танечка, чувствуйте себя как дома, — проворковала Жанна Викентьевна, пропуская Татьяну в мастерскую. — Я сейчас тут немножко приберу и не буду вам мешать. Я иногда помогаю Валерочке, за его мастерской присматриваю, за чистотой слежу, когда обедом накормлю, если он не очень занят, он полностью доверяет мне. Но к его картинам не прикасаюсь, упаси Боже, Валерочка не любит этого.

Жанна Викентьевна уже вовсю орудовала веником, а между делом продолжала развивать свою тему:

— Вы знаете, Танечка, такому одарённому человеку как Валерочка нельзя растрачивать себя на житейские мелочи, на всякую ерунду, ему нужно быть глубоко в себе, чтобы творить, чтобы создавать свои прекрасные картины и радовать ими людей. Вот я и стараюсь по мере сил оградить его от бытовых проблем, он же целыми днями здесь, бывает, допоздна задерживается, а Светлана совсем его не бережёт, хоть бы раз убралась, хоть бы раз поинтересовалась — не голоден ли он. Не моё это дело, конечно, но так нельзя, таких людей как Валерочка нужно беречь, такие люди как Валерочка — наша национальная гордость. Танечка, а вы подруга Светланы?

— Да, Жанна Викентьевна, ещё со школы, — ответила Татьяна, обходя зал мастерской.

Из трёх комнат «сталинки» после перепланировки получилась довольно таки просторное помещение с высокими потолками и достаточным количеством естественного освещения. Татьяна уже бывала здесь, но всякий раз ощущала в этом зале что-то вроде благоговейного трепета. Сама атмосфера располагала к этому, ведь здесь зарождался дух творческих замыслов, где хозяйничали мольберты с незаконченными полотнами, художественные ящички, пеналы, палитры и кисти, где витали ни с чем несравнимые запахи лаков, грунтов и красок.

— Танечка, тогда у меня будет к вам большая просьба — вы просто обязаны поговорить со Светланой и передать ей мою обеспокоенность. Валерочка всю прошлую ночь провёл здесь, спал на этой неудобной кушетке, возможно, даже без белья, как какой-то бездомный собачонок. Куда же это годно?! Неужели у него нет своего дома? Очень обидно за него. Вы, Танечка, обязательно должны повлиять на Светлану.

— Это не совсем моё дело, но я попробую, — пообещала женщине Татьяна, прекрасно понимая, что разговаривать со Светой всё равно придётся. — Жанна Викентьевна, а вы давно знаете Валеру?

— А с того самого дня, когда он купил эту квартиру. С тех пор я пристально слежу за успехами Валерочки и очень горжусь за него, он очень, очень талантливый художник и прекрасной души человек.

— Да, Жанна Викентьевна, я полностью с вами согласна, он такой, — вполне искренне сказала Татьяна.

Минут через пятнадцать неравнодушная соседка выговорилась и удалилась к себе. Проводив женщину, Татьяна направилась в самый конец зала, где за высокой ширмой находилась картина Полянского, но дойти не успела, зазвонил дверной звонок. Татьяна вернулась и отворила двери.

— Вы? А где дядя Валера? — раздался подростковый голосок одного из учеников Полянского.

Татьяна совсем забыла, что Валера в свободное время занимается живописью с ребятишками, не за деньги, а так, для души.