Возвращение Борна - Роберт Ладлэм Страница 25

Лицо директора ЦРУ покрывали мелкие капельки пота, его зрачки расширились.

— И чем обернулась эта вера? Алекса и Мо пристрелили, как собак, и сделал это тот самый агент, которого они, по их твердому убеждению, полностью контролировали. Истина же заключается в том, что Борн — неконтролируем! К тому же он опасен, как ядовитая змея. — Директор ударил кулаком по столу. — Я не допущу, чтобы эти хладнокровные, подлые убийства остались безнаказанными! Приказываю: любой ценой найти Джейсона Борна и уничтожить его.

* * *

Борн поежился. Он уже успел продрогнуть до костей. Подняв голову, он навел луч фонарика на решетку вентиляционного люка, а затем, пройдя по центральному проходу, приблизился к нему и вскарабкался на бастион из ящиков с клубникой. Чтобы вывернуть шурупы, на которых крепилась решетка, Борн использовал лезвие выкидного ножа. В кузов грузовика проник мягкий свет наступающего утра. Борн надеялся, что отверстие окажется достаточно широким и ему удастся пролезть в него.

Постаравшись максимально сузить плечи, Борн втиснул голову в люк и стал дергаться в разные стороны. Поначалу все шло хорошо и ему удалось продвинуться на несколько дюймов, но затем движение прекратилось. Борн отчаянно дернулся, но — безуспешно. Он застрял. Выдохнув из легких весь воздух, он заставил тело расслабиться, а затем рванулся вперед, сильно оттолкнувшись ногами. Ящики посыпались в проход, но ему все же удалось продвинуться еще чуть-чуть. Борн нащупал ногами ящики слева от себя, снова оттолкнулся от них и продвинулся еще немного. Повторив этот маневр несколько раз, Борн наконец сумел протиснуть в отверстие верхнюю часть туловища. Моргая, он смотрел на розовеющее небо, по которому плыли пушистые облака, меняющие свои очертания по мере того, как рефрижератор продолжал свой путь. Ухватившись за край крыши, Борн вытащил себя из люка, подтянулся и через секунду уже сидел на крыше кузова.

На первом же светофоре, когда машина остановилась на красный свет, Борн спрыгнул вниз, упал и перекатился, чтобы смягчить удар об асфальт. Поднявшись на ноги, он переместился с проезжей части на тротуар и отряхнулся. Когда трейлер, выбросив облако сизого дыма, тронулся, Борн приветливо помахал ничего не подозревающему Гаю.

Он находился на окраине Вашингтона, в его северо-восточном — самом бедном — районе. Небо все больше светлело, длинные тени рассветных часов отступали перед восходящим солнцем. В отдалении слышался шум дорожного движения, завывание полицейских сирен. Борн сделал глубокий вдох. Несмотря на обычный для города смог, воздух показался ему удивительно свежим. Возможно, он просто улавливал в нем запах свободы, особенно вкусный после долгой ночи, в течение которой он боролся за свою жизнь.

Борн шел до тех пор, пока не увидел полощущиеся в смутном еще утреннем свете красно-сине-белые треугольные вымпелы. Магазин, торгующий подержанными машинами, был еще закрыт. Борн зашел на безлюдную площадку, где были выставлены автомобили, выбрал первый попавшийся и, свинтив номерные знаки с соседней машины, установил их на «свою». Затем он взломал замок водительской двери, завел мотор, соединив напрямую провода зажигания, и через двадцать секунд уже мчался по улице.

Борн остановил машину возле допотопного вагончика-закусочной, облицованного листами хромированного металла. Это был настоящий реликт, чудом дошедший до сегодняшних дней из середины пятидесятых. На его крыше красовалась гигантская кофейная чашка, неоновые трубки, сплетавшиеся в название этого монстра, давно отслужили свой век. Внутри было жарко и душно, запах кофе и перегоревшего масла пропитал все поверхности. Слева стоял громоздкий кассовый аппарат и длинный ряд высоких табуретов с виниловыми сиденьями и хромированными ножками. Справа, напротив вереницы мутных от грязи окон, находились кабинки, в каждой из которых был установлен музыкальный аппарат с набором заезженных мелодий. Брось в прорезь четвертак — и наслаждайся.

Когда Борн вошел, звякнул колокольчик на двери, и головы всех посетителей повернулись в его сторону. Он оказался единственным белым в этом сомнительном заведении, и на его приветливую улыбку никто не ответил. Кто-то просто не проявил к его появлению никакого интереса, другие сочли это дурным предзнаменованием, предвестником неприятностей.

Игнорируя враждебные взгляды, Борн проскользнул в замызганную кабинку. Официантка с копной кучерявых рыжих волос и лицом как у Эрты Китт [2]бросила на стол засиженное мухами меню и наполнила его чашку горячим кофе. Ее яркие глаза, грешащие разве что избытком макияжа, изучали его с любопытством и с чем-то еще... Сопереживанием, что ли?

— Не обращай внимания на наших придурочных клиентов, солнышко. Они просто испугались тебя.

Борн съел малоаппетитный завтрак — яйца, бекон, картошку по-деревенски и запил все это чашкой крепчайшего кофе. Еда была на редкость безвкусной, но ему был необходим протеин, а кофеин должен был снять накопившуюся усталость и напряжение — пусть даже временно.

Официантка вновь наполнила его чашку, и он стал потягивать кофе, поглядывая на часы и дожидаясь, пока откроется ателье «Портняжки Файна Линкольна». Однако при этом Борн не терял времени даром. Он вытащил из кармана блокнот, который забрал из библиотеки Алекса, и снова стал рассматривать надпись, отпечатавшуюся на верхнем листке: «NX-20». В этом наборе символов было что-то таинственное, угрожающее, хотя на самом деле за ними могло скрываться все, что угодно, вплоть до обозначения какой-нибудь новой модели компьютера.

Оторвавшись от блокнота, он поднял голову и посмотрел на посетителей вагончика, беспрестанно входящих и выходящих, обсуждавших самые наболевшие проблемы, вроде выплат по социальной страховке, цен на наркотики, случаев избиения полицейскими чернокожих, внезапных смертей членов семьи, болезней друзей, томящихся за решеткой. Из всего этого и состояла их жизнь — еще более чуждая для него, чем жизнь обитателей Азии или Микронезии. И без того тяжелую атмосферу еще больше отравляли витавшие здесь злость и горечь.

В один из моментов мимо окон вагончика медленно, словно, огибающая риф акула, проехала полицейская машина, и все находившиеся в закусочной мгновенно умолкли, окаменев, словно участники групповой фотографии за секунду до того, как щелкнет затвор. Борн отвернулся от окна и стал смотреть на официантку, которая в свою очередь провожала взглядом удаляющиеся задние огни полицейской машины. В вагончике явственно послышался общий вздох облегчения. То же ощущение испытал и Борн. Похоже, в кои-то веки он оказался в компании людей, столь же мало желающих пообщаться с полицией, как и он сам.

Мысли Борна вернулись к его преследователю. Черты лица этого сталкера выдавали его азиатское происхождение, и все же он явно не являлся стопроцентным азиатом. Почему это лицо казалось Борну знакомым. Из-за прямой и тонкой линии носа, уж точно не имеющей никакого отношения к Азии? Или из-за очертаний полных губ, весьма характерных для азиатов? Может, он пришел из прошлого Борна — откуда-нибудь из Вьетнама? Впрочем, нет, это невозможно. Судя по внешности этого человека, ему от силы под тридцать, значит, когда Борн находился в Азии, парню было не больше пяти лет. Кто же он в таком случае и что ему нужно?