Несчастный случай - Лиза Гарднер Страница 25

— Санчес сам намекнул, что знает, где похоронена твоя дочь, верно? — равнодушно сказал он.

— Я ошибся.

— Черта с два ты ошибся. Он знал. А значит, наш парень побывал там. У него, конечно, хватит ума понять, что твой дом будет взят под наблюдение. Так что если он захочет подобраться к тебе поближе… посмеяться над тобой…

— Я против того, чтобы на могиле моей дочери устанавливали камеры. Я не дам разрешения.

Но Родман уже кивала, и Джексон тоже. Куинси медленно повернулся к Эверетту. Старший специальный агент смотрел на него с сочувствием. Но тоже кивал.

Что-то странное произошло вдруг с его памятью. Куинси вспомнил то, о чем не думал много лет. Летний день. Какой-то местный праздник. С ним дети, Мэнди и Кимберли. Он исполняет обещание. Карусели, аттракционы, угощения. Все, что только способны вместить их молодые желудки. А потом, только что купив им сладкую вату, он повернулся и увидел неподалеку какого-то мужчину, фотографировавшего детей на карусели.

Куинси вспомнил, как с его лица сползла улыбка, как по спине пробежал холодок. Он наблюдал за щелкавшим затвором педофилом и думал лишь о том, что его девочки находятся в нескольких шагах от опасности. Его милые, чудесные, здоровые девочки с восхитительными русыми волосами, такими же, как у их матери. Он заговорил с ними. Жестко, сердито, требовательно. «Посмотрите на этого человека, — повторял он, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. — Запомните его. И не бойтесь бояться. Не стесняйтесь страха. От таких надо убегать».

Кимберли, воспринимавшая его слова с недетской серьезностью, кивала. А вот Мэнди расплакалась. Проходили недели, а ей все снился мужчина в дурно пахнущем пальто, мужчина с фотоаппаратом, который приходил за ней.

— Нет, — хрипло сказал Куинси. — Никаких камер. Только попробуйте, и я перенесу ее могилу.

Коллеги смотрели на него с любопытством.

— Может, вам лучше взять небольшой отпуск… по болезни, — предложил Эверетт.

— Я здоров! — возразил он и едва узнал собственный голос.

Голос звучал непривычно. Как голос отчаявшегося человека. Он, Куинси, говорил голосом потерявшего надежду отца. И тогда в голову ему пришла неожиданная мысль. Мысль, подсказанная инстинктом, тем, что он понимал лучше, чем правду. Вот чего хотел неизвестный. Его цель — сам Куинси. Он понимал это, чувствовал нутром. Все, что сделано этим не установленным лицом, сделано не только с целью максимально затруднить поиски, но и для того, чтобы поразвлечься. Найти слабое место, найти самую глубокую душевную рану и бить по ней.

Куинси облизнул пересохшие губы и попытался успокоиться.

— Послушайте меня. Дело не в моей дочери. Ему наплевать на нее. Он распространил эту информацию просто ради собственного дешевого удовольствия.

— Так вы, получается, знаете, кто он? Гленда Родман спросила это так, словно уличила Куинси во лжи.

— Нет, не знаю. Просто размышляю исходя из того, с какими типами приходилось иметь дело.

— Другими словами, ты не знаешь ни хрена, — объявил Монтгомери.

— Вот что, агент, я не позволю превращать могилу моей дочери в наблюдательный пункт.

— А почему? — не унимался Монтгомери. — Разве ты не проделывал это с другими семьями?

— Сукин сын…

— Куинси! — резко оборвал его Эверетт.

Куинси замер, все вскочили. Он с некоторым удивлением обнаружил, что поднял руку и тычет указательным пальцем в грудь Монтгомери, как будто желая проткнуть его.

— Знаю, это тяжело, — тихо сказал Эверетт, — но вы федеральный агент, Куинси, и то, что случилось, является угрозой для всех нас. Отдохните несколько дней. Ваш дом возьмут под наблюдение. Вас будут держать в курсе. Устройтесь пока в каком-нибудь отеле, навестите родных.

— Сэр, послушайте меня…

— Когда вы в последний раз спали?

Куинси замолчал. Он знал, что выглядит плохо, что под глазами у него мешки, что он потерял в весе. Когда умерла Мэнди, он сказал себе, что не поддастся горю. Не получилось.

Другие агенты продолжали смотреть на него. По их лицам было ясно, о чем они думают.

«Бедняга Куинси сдает. Не выдержал. Говорю тебе, нельзя было выходить на работу сразу после похорон…»

Фэбээровцы, подумал он, как и дикие звери, отгоняют слабого от стада.

— Я… я перееду в отель, — коротко сказал Куинси. — Мне только нужно взять кое-какие вещи.

— Отлично. Гленда, вы и Альберт отвечаете за наблюдение за домом.

Гленда кивнула.

— Я буду присылать вам ежедневные отчеты, — обратилась она к Куинси.

Голос ее звучал бесстрастно, но глаза смотрели по-доброму.

— Спасибо, — сдержанно ответил он.

— У нас все под контролем, — твердо закончил Эверетг. — Вот увидишь, Куинси, все будет в порядке.

Куинси лишь покачал головой. Он молча спустился в офис. Понаблюдал за игрой неживого флуоресцентного света на тусклой поверхности шлакобетонного блока, не в первый уже раз стараясь представить себе человека, который отказал работающим здесь людям в праве видеть дневной свет.

Войдя в кабинет, Куинси закрыл дверь. И позвонил той единственной, которая могла помочь ему сейчас, той, которая могла защитить могилу Мэнди.

Он позвонил Бетти, но там, в Филадельфии, телефон только звонил, звонил и звонил.