Похитители тьмы - Ричард Дейч Страница 24

— Зачем воровать эту карту, если можно купить ее идеальную копию в сувенирной лавке? Или сфотографировать эту?

КК улыбнулась, кивнула.

— Затем, — она посмотрела на часы и развернулась, собираясь уходить, — что это не та часть карты, которую я ищу.

Лимузин отъехал от ватиканского консульства и влился в утренний стамбульский поток. Синди и Буш были заняты разговором, а Симон распаковал большую коробку, полученную в консульстве, и вытащил оттуда большой кожаный портфель, набитый картами и текстами. Он несколько лет занимался исследованием карты Пири Рейса, выяснял все исторические подробности. Знал он и местонахождение западной части карты, а также то, что восточная утрачена и ее исчезновение обросло мифами и догадками.

Его исследования позволили установить, что утерянная часть находится во дворце Топкапы, но чтобы определить ее точное местонахождение, ему необходимо найти письмо великого визиря, в котором, судя по слухам, содержались точные указания, где тот спрятал отсутствующий кусок.

Симон открыл первый конверт и, найдя древнее письмо в пластиковом конверте, порадовался тому, что почта доставила-таки это письмо в Ватикан. К нему были приложены три двусторонние копии: на одной стороне ксерокс письма, а на другой — английский перевод.

— Что это? — спросила Синди, увидев пожелтевшее, древнее письмо.

Беллатори улыбнулся.

— Это часть исследований, которыми я занимаюсь.

— А позвольте узнать… — начала девушка.

Симон посмотрел на Пола, взглядом прося его отвлечь Синди.

— …у КК и Майкла серьезный роман или так — увлечение?

— М-м-м… — Буш на несколько секунд потерял дар речи, поскольку даже Майкл и КК не знали, как дальше будут развиваться их отношения. — Ну, я думаю, пока можно сказать, что они встречались целый месяц.

— Это хорошо, — тряхнула головой Синди. — Ей нужен кто-нибудь.

— Не знаю, как вы двое, — сказал Буш, — а я умираю от голода.

— Ты всегда умираешь от голода, — отозвался священник.

В салоне лимузина воцарилась тишина: Симон читал перевод письма, а Буш и девушка разглядывали в окно Стамбул.

— Могу я узнать, как моя сестра оказалась в тюрьме? — спросила вдруг Синди.

Беллатори оторвался от чтения.

— Я думаю, вам лучше спросить сестру.

— Это как-то связано с вашим письмом? — Синди указала на бумаги в руках Симона.

— Нет, тут возникла некая путаница, — ответил тот, молча прося прощения за свою ложь. — Кэтрин вам наверняка все расскажет, когда вернется.

Синди стреляла глазами то в Симона, то в Буша. Чувствовалось, что она не поверила объяснениям.

— КК не хотела, чтобы я прилетала сюда.

— Почему же вы прилетели? — с невинным видом спросил Пол.

— Потому что она только что бежала из тюрьмы. Что бы вы сделали на моем месте?

Буш понимающе кивнул.

— Когда моя идеальная сестра оказывается в тюрьме, у меня возникает не только страх за нее, но еще и некоторые вопросы.

Буш вдруг почувствовал себя неловко: он понял, что Синди не очень хорошо знает Кэтрин.

— Так вы мне тоже ничего не скажете, да?

— Я думаю, что не вправе это делать. Вы должны обсудить это с вашей сестрой. Я уверен, она вам все объяснит, когда вернется.

Синди кивнула, ее лицо посерьезнело. Она вытащила телефон и набрала номер.

— Привет, Лара. Это Синди. Мне нужно, чтобы ты закруглилась с моими делами и непременно достала цифры по сделке с «Плайнт», прежде чем мы начнем работу в понедельник в «Эс-Кью-Эс». И еще — найди мне какой-нибудь хороший отель в Стамбуле. А пока ты этим занимаешься… — Синди погрузилась в разговор, забыв обо всем.

Воспользовавшись тем, что девушка отвлеклась, Симон принялся читать переведенное письмо. Делал он это неторопливо, обдумывая каждое слово, но к концу запутался, а потому перечитал еще раз — медленнее.

Патриарху Макарию I

Архиепископу Макарию Соколовичу

Мака,

Пишу тебе это письмо, пребывая в опасении, что не до живу до зимы. Многое изменилось с тех пор, как к власти пришел султан Мурад III. На него оказывает сильное влияние мать, у которой большой вес во дворце, к тому же она проявляет слишком ревностный интерес к моим делам. Мои ближайшие друзья, доверенные лица и союзники погибли при таинственных обстоятельствах, и если Аллах пожелает забрать мою старую жизнь, то я встречу смерть в ожидании рая по ту сторону.

На восьмом десятке я часто погружаюсь в воспоминания. Скучаю по нашему дому, нашему детству, времени, когда заботы наши были невелики, а скорби немногочисленны. Все чаще ловлю себя на том, что думаю о густых зеленых лесах, где мы играли, не ведая о человеческих пороках, о корысти, зле и страхе, который обитает в таком большом числе сердец.

Кто мог тогда знать о нашей судьбе и о том влиянии, которое мы будем оказывать на этот беспокойный мир? Наши родители привили нам ценности и нравственные нормы, которых мы оба придерживались на протяжении всей жизни. Как и сыновья Авраама, мы несем на своих плечах ответственность перед нашими верованиями и верованиями всего мира. А для таких людей, как мы, ответственность не заканчивается, когда мы покидаем нашу телесную оболочку.

Меня пугает карта, которую я показывал во время твоего предыдущего визита (моего покойного друга Пири Рейса), — пугает то, куда она ведет. Я хотел было переслать ее тебе в прошлом месяце в надежде, что ты сохранишь ее в целости, как я хранил ее на протяжении более чем двадцати лет, но больше не доверяю своему персоналу. И поскольку у меня не поднимается рука предать ее огню, потому что в один прекрасный день ее смысл может стать понятен людям поумнее нас, я спрятал ее за нашим с тобой отцом. Он был мудрецом, пророком, предвидевшим будущее, чьи сыновья достигли величия в глазах нашего общего Господа.

И хотя наши верования пошли разными путями, мы остаемся связаны одними узами, как сыновья Авраама.

Прощаюсь с тобой, брат мой, и жду нашей встречи в вечности. Но прошу тебя, не торопи это путешествие.

Мир тебе, брат мой,

Твой Бойко [20].

Симон полагал, что письмо будет конкретнее в том, что касается места хранения карты, а не таким загадочным, но, перечитав текст три раза, он смирился с тем, что за неимением лучшего придется разбираться с тем, что есть.

И если письмо разочаровало его, то, наверное, подумал он, еще сильнее разочаровало оно Веню и его людей. От одного анонимного источника Беллатори стало известно, что тот приобрел это письмо двумя неделями ранее на черном рынке.