Безмолвный Джо - Т. Джефферсон Паркер Страница 24

Большинство этих людей были мне знакомы. Я видел инспекторов – коллег Уилла, членов собрания округа, судей, шишек из управления шерифа, губернатора Калифорнии, двух конгрессменов. Одни были приятелями покойного, другие – врагами, но пришли и те и другие.

Здесь находились и главные воротилы в области строительства. Земля продолжает оставаться самой ценной собственностью и главным источником доходов в округе Ориндж. С каждым из этих застройщиков у Уилла были разногласия. Но по странной иронии со многими из них он дружил. Я заметил энергичных молодых мужчин и женщин с хорошо подвешенными языками, ежегодно добывающих миллионы долларов для своих компаний – "Эрвин", "Филип Моррис", "Ранчо Санта-Маргарита". Здесь же были их боссы, члены всевозможных распорядительных и финансовых советов – люди, которые прилетают на собственных самолетах и вертолетах.

А вот и толстосумы-миллиардеры, разбогатевшие каждый своим способом: биржевые спекулянты, игроки на курсах валют, изобретатели и торговцы всех мастей. Разумеется среди них был и Джек Блейзек, сколотивший первый капитал на незасоряющихся разбрызгивателях для полива. Выглядел он еще хуже, чем в день нашей последней встречи – словно каждые сутки отсутствия дочери стоили ему приличного куска жизни.

Следующими по силовой шкале располагались бюрократы. Соратники Уилла по борьбе, правительственные чиновники – послушные и скромные, стойкие и непреклонные. Они работают в разнообразных муниципалитетах, агентствах, бюро, конторах, администрациях, комиссиях, службах, отделениях, департаментах, советах, управах. По сравнению с застройщиками или предпринимателями они просто нищие, но зато в их руках сосредоточена власть над ними. Эта власть всегда может оказаться полезной и принести доход. А может и все расстроить. Цена договорная.

Уилл был бюрократом. Похоже, когда-нибудь и я им стану. Возможно, сейчас я прохожу самую лучшую школу бюрократизма: там, где я уже провел пять лет службы.

Собрались его приятели с семьями, соседи и просто знакомые, его врач, тренер по теннису, парикмахер. Пришел даже наш старый сборщик мусора, бывший для меня в детстве повелителем трех придорожных баков, а теперь превратившийся в нескладного пожилого мужчину с седыми волосами и морщинами вокруг глаз. По средам в полседьмого утра – время уборки мусора на нашей улице – Уилл любил поболтать с ним перед тем, как посадить меня в школьный автобус, а самому отправиться на работу в управление шерифа.

Наблюдая за ними, я думал, из сколь многих жизней складывается одна жизнь. Я ощущал одновременно гордость и пустоту, озарение и подавленность.

Я чувствовал себя преданным, когда Дженнифер Авила, ослепительно прекрасная, во всем черном, разговаривала с моей матерью.

Преданным не только Уиллом, но в чем-то и самой Дженнифер.

Сердце в груди билось все тяжелее и тяжелее. То, что я видел перед собой, расплывалось – словно глаза не хотели все это воспринимать. Я ощутил горячий пот на спине. Как я смогу выступить на радио спустя всего несколько коротких часов? Я содрогнулся, и меня обдало жаром.

Старый Карл Рупаски, глава транспортного управления округа Ориндж и закоренелый политический противник моего отца, тяжело доковылял до дерева, чтобы пожать мне руку. У него были влажные глаза. Я учуял запах табака и алкоголя.

– Я хотел бы поговорить с тобой, Джо. Может, когда мы оба оправимся от шока. Как насчет ленча на следующей неделе? Скажем, в понедельник?

– Да, сэр. Это меня устраивает.

Он хлопнул тяжелой ладонью меня по плечу:

– Это такое горе, мальчик. Настоящее горе.

После него ко мне в тенек зашел Хаим Медина. Он выглядел еще более несчастным и обиженным, чем обычно, и еще сильнее сутулился. Мы поговорили немного об Уилле, и Хаим заметил, как много тот сделал для ИАКФ и как все теперь осложнится из-за утраты поддержки такого лидера во властных структурах, особенно в связи с началом расследования по голосованию.

– Я никогда не говорил этим ребятам, что они имеют право голоса до получения гражданства, – оправдывался Хаим. – Они просто не поняли меня. Вот и все. Да и что могли решить несколько десятков голосов?

Я пожал плечами. Сейчас мне было не до проблем ИАКФ.

– А ты хотел бы нам помочь?

– Каким образом, сэр?

– Мне надо, чтобы ты переговорил с одним человеком. Это большой скандал. Ты можешь отличиться и завоевать известность.

– Мне не нужна известность.

– Но ты и так знаменитость. А с помощью этого дела ты завоевал бы авторитет в области правосудия. Послушай, поговори с этим парнем. Это брат Мигеля Доминго, того самого, что убили копы. У него есть что рассказать. Ведь у Мигеля была причина пытаться проникнуть в тот дом в Ньюпорт-Бич. В деле замешана женщина.

– Что за женщина?

– Лурия Блас, убитая недалеко от своей квартиры. Интересно?

– Нет. У меня сейчас без этого полно забот.

– Так что скажешь, Джо?

– Оглянитесь вокруг, сэр.

Хаим оглянулся и вздохнул.

– Я все-таки позвоню тебе. Поговорим в лучшее время.

Несколько минут спустя подкатил и Рик Берч. Он встал не спереди, а сбоку от меня, что само по себе показалось любопытным. Он вместе со мной рассматривал толпу. Мне понравилось, что несколько минут он молчал. А когда заговорил, то не касался неприятных для меня тем.

– Когда мне было десять, убили моего брата, – начал он. – Он был на восемь лет старше меня – крепкий парень из бандитского района Окленда. Его обнаружили в сточной канаве рядом с баром. Виновных не нашли. В результате я стал копом, чтобы отлавливать это дерьмо и отправлять в тюрьму.

– Это хорошая причина, сэр.

– Так ты одобряешь мой выбор?

– Да, сэр.

– Тогда слушай. Я вызвал Джона Гэйлена на завтра, чтобы немного побеседовать на общие темы. Мне хотелось, чтобы ты тоже ко мне зашел и посидел с другой стороны стекла.

– Разумеется.

* * *

Позже, на поминках, мы, трое братьев, оказались вместе за одним столиком. Мы сидели на шестнадцатом этаже ньюпортской гостиницы "Мэрриотт", в ресторане, который бесплатно предоставил еще один приятель Уилла, управляющий отелем. Отсюда был виден океан и покрытая серой дымкой долина под ясным небом.

Уилл-младший и Гленн уже опьянели. Я тоже прилично выпил, по крайней мере по своим меркам. Обычно я много не пью, потому что это снижает мою готовность к действию. Они оба должны были завтра улетать назад к своим семейным очагам и чувствовали себя неудобно, покидая Мэри-Энн и меня.

Уилл-младший крепко обнял меня.

– Позаботься о маме. Мне бы хотелось жить поближе и помогать ей. И не забывай о себе.

Их дети возились рядом с нами. Вооружившись соломинкой и зонтиком из коктейля, Уилл-младший погнался за близнецами.