Ледяная кровь. Полное затмение - Андреа Жапп Страница 24

Боже мой... Мессир Артюс! Но как, почему, когда? Почему он не предупредил ее о своем визите? В отчаянии она взглянула на свое платье, шлейф которого был запачкан грязью, на ногти, ставшие такого же зеленого цвета, как и вожжи. Она была всклокоченной, покрытой пылью, одним словом, похожей на чудовище, способное испугать любого. И даже восхищенный взгляд млевшего от радости Жильбера был не в состоянии заставить ее изменить свое мнение. Но Аньес все же взяла себя в руки и приказала:

— Прошу тебя, отведи Розочку в конюшню.

Жильбер неторопливо направился к конюшне, что-то нашептывая кобыле на ухо. До чего же все животные и даже пчелы любили Жильбера! Казалось, их связывала невидимая нить.

Быстрее! Что можно сделать? Тайком пробраться в свои апартаменты и привести себя в порядок? Нет. Граф слышал, как она приехала и звала на помощь. Она могла бы продемонстрировать недовольство и упрекнуть его за неожиданный визит. Аньес сдержала улыбку. Граф поступил так намеренно. Тем не менее она не сомневалась, что он придумал один из тех невразумительных предлогов, которые исполь-зуют все мужчины, даже самые умные. Неужели им приятно от одной только мысли, что, ведя подобную игру, они сби-вают женщин с толку? Аньес прыснула со смеху: право же, мсье, мы так привыкли к уловкам, что чувствуем их издалека! Она изобразит удивление и волнение. Впрочем, что ка-

сается волнения...

Аньес поправила манто и вуаль, подняла рукой короткий шлейф и поспешила к большой двери, ведущей в общий зал. Едва войдя, она крикнула:

— Адели...

Граф резко встал с сундука, где хранилась посуда. Он чувствовал себя смущенным.

— Вы, мсье?

— Хм... В самом деле, мадам. Решительно, я вновь веду себя как грубиян. Я опять приехал к вам без предупреждения.

— Мсье, вы меня оскорбляете. Как, разве мой сеньор не будет желанным гостем в моем доме, какие бы причины... или любопытство его сюда ни привели?

Граф улыбнулся, потупив взор. Под комплиментом был едва заметно скрыт легкий упрек. Впрочем, он этого ожидал и в противном случае был бы разочарован.

— Я пренебрегаю своими обязанностями, мсье. Предложили ли вам освежительный или, вернее, бодрящий напиток, более подходящий для этого морозного вечера?

— Разумеется. Ваша стряпуха попотчевала меня золотистой выпечкой с тертым сыром — я забыл, как называется этот рецепт, — и теплым вином с корицей и имбирем.

— Это гужер. Он у нее получается на славу. Кому или чему я обязана счастьем видеть вас, если это не секрет? — наивным тоном спросила Аньес.

— Городу Ремалар, куда я и направляюсь. Я уже не в том возрасте, чтобы совершать длительные поездки верхом, — небрежно ответил граф, не сводя глаз с Аньес. — Ожье по-прежнему ретив, но, признаюсь вам, у меня бывают боли в спине.

Аньес изобразила улыбку, которую поспешила прикрыть рукой.

— Вы смеетесь, мадам?

— Нет, что вы, мсье...

— Тогда к чему эта улыбка?

— Потому что... Вы сочтете меня дерзкой, но в байку о вашей стареющей спине я не верю.

Граф сделал вид, что не заметил лести. Надо были идти до конца.

— Прозорливость дам восхищает меня, вернее, беспокоит. Признаю, предлог был не самым удачным. Я просто хотел узнать, как вы поживаете. Тем более что мессир Жозеф, мой лекарь, дал мне неотложное поручение. Я должен передать послание Клеману, которого еще не видел.

— Клеман! Немедленно иди сюда, пожалуйста! — крикнула Аньес.

Дверь, ведущая в отхожее место для слуг, мгновенно распахнулась, и красный как рак подросток появился словно по мановению волшебной палочки.

— Тысячу извинений, монсеньор, — забормотал Клеман, кланяясь. — Если бы вы меня позвали, я тут же прибежал бы, клянусь вам.

— Но ты предпочел шпионить, спрятавшись за дверью, не так ли?

Почтительным, но обиженным тоном Клеман оправдывался:

— Я никогда не шпионю за союзниками моей дамы. Я просто наблюдаю.

— Шалопай! Исчезни немедленно, иначе я надеру тебе уши, — пригрозил мальчику граф, впрочем, без особой суровости в голосе.

Клеман подчинился, но Артюс удержал его:

— Подожди, я привез для тебя письмо. Но в будущем вам, хитрым сообщникам, все же придется искать других посланцев.

Клеман взял запечатанный квадратик бумаги и исчез за той же дверью, бросив на прощание заговорщический взгляд на Аньес.

Воцарилось молчание. Аньес не подобало прерывать его, и она терпеливо ждала, немного сердясь на саму себя. Артюс д’Отон никак не мог выйти из затруднительного положения, в которое он попал из-за своего неожиданного визита и, главное, из-за нежности, питаемой им к Аньес. Она же не спешила ему на помощь. Этот умный, достойный, соблазнительный — весьма соблазнительный! — и немного неуклюжий мужчина манил ее к себе. Несомненно, со стороны Аньес было бы презренным кокетством позволить ему слишком долго терзаться сердечными муками. Но тем хуже! Она смаковала его душевные переживания, в которых ей было отказано. Аньес овдовела более десяти лет назад. Что касается душевной нежности, галантных игр влюбленных, она никогда не знала их, ибо ее покойный муж Гуго был, несомненно, достойным и куртуазным человеком, но совершенно лишенным нежности. Вдруг ей захотелось пошалить, ей, столь рассудительной и печальной. Со сладостным удивлением она чувствовала, что в присутствии этого мужчины ею постепенно овладевает шутливое настроение. Но Аньес продолжала ждать.

— Хм...

Граф прочистил горло, проклиная себя. Черт возьми, каким же неповоротливым стал его язык! Всю дорогу до Суар-си он мысленно представлял их встречу. Куда девались изысканно построенные фразы, пусть и немного смелые, которые он повторял своему Ожье?

— Что вы говорите, мсье?

— Ну... погода портится.

— Что еще хуже, она не скоро улучшится. Ведь зима только началась.

Черт бы побрал его глупость! Боже мой, еще немного и он станет похожим на полного идиота со всеми вытекающими последствиями... Ну же, немного мужества! В самом худшем случае она резко одернет его, но он по крайней мере будет знать, как вести себя дальше. Когда зарубцуется глубокая душевная рана, когда уязвленная гордость оправится, он... Хватит! Он и сам не знал, что делает. Печаль... он пребывал в такой печали, что о гордыне не могло быть и речи.

Ему следовало спросить совета у Монжа де Брине, своего бальи. Разве тот не женился на веселой и все понимающей очаровательной Жюльене? Монжу пришлось ее соблазнить, поскольку молодая женщина, наследница огромного состояния отца, не собиралась принимать предложения первого встречного. Существуют ли рецепты обольщения, которыми могли бы делиться между собой мужчины, предварительно испробовав их? Старшие учили младших военному и охотничьему искусству, а также передавали секреты плоти. Странный поворот событий! Дичь превратилась в охотницу, а охотник испытывал лишь одно желание: стать ее добычей. Одним словом, классические правила больше не действовали. Он погиб.