Убить чужой рукой - Лиза Гарднер Страница 24

На следующую ночь сосед снова плакал, и тогда он, дав волю своим инстинктам, избил маленькую дрянь до потери сознания. По крайней мере тот заткнулся. Так в его послужном списке появилось дополнительное правонарушение. Плюс репутация.

Тогда он этого не понял, но стервятники уже насторожились, тюремная молва работала вовсю. Учиненная им расправа сделала его «своим», а потом начались настоящие приключения. У белого мужчины в тюрьме два выхода: присоединиться к «арийскому братству» в поисках защиты от чернокожих и латиноамериканцев или положиться на Господа Бога. Но надежда на Божью помощь в каменных стенах «Уолпола» казалась весьма шаткой. И парень выбрал неонацизм.

Он получил подобающее образование. Как делать отверстия в стене камеры и прятать туда наркотики, а потом замазывать тайник зубной пастой. Как проносить сигареты, кокаин, героин и остальное в отворотах брюк. Как закрепить лезвие бритвы на металлической сетке кровати или внутри сливного бачка, чтобы отвадить неопытных охранников совать туда руки.

Он научился жить среди неопрятных, подлых, злых людей. Прилюдно справлять нужду. Не просыпаться от чужих воплей, но вскакивать от любого подозрительного шороха. Научился проводить день за днем, вдыхая застоявшийся, спертый воздух, пропитанный запахами мочи и хлорки.

И все-таки этого оказалось недостаточно. Его подловили на второй год. Бостонские бейсболисты пытались вырваться в финал, и вся охрана прилипла к телевизору. Латиноамериканцы появились как будто из ниоткуда и сильно избили его. Охранники поклялись, что ничего не видели. То же самое сказали двое его приятелей-неонацистов, которые тоже не отрывались от игры.

Однако он был крупным, сильным и жестоким и ухитрился поломать восьми нападающим ребра, носы и запястья. Его ударили в живот самодельным ножом, повалили наземь, как раненого носорога, и оставили истекать кровью на полу.

Потом на него наткнулся один из «арийцев».

— Трахаешь детишек, да? — сказал он и плюнул ему в лицо.

Он начал строить планы мщения, корчась на цементном полу в луже собственной крови.

Тюремная охрана не была глупа. Засунь его в общую камеру — и он умрет. Запри его в камеру на двоих — и отдаст концы его сосед. Что делать?

Одиночка — единственное, что оставалось. Ему хватило всего лишь одной недели, чтобы осознать: чертов адвокат в конце концов оказался прав — для такого человека, как он, это самая подходящая обстановочка.

Теперь он проводил дни в одиночестве, в камере шесть на восемь футов. Каждый день его выпускали на час размяться во внутреннем дворике размером с собачью будку или заняться личной гигиеной. Сквозь прямоугольное окошко, точь-в-точь по размеру лица, он наблюдал, как листья становятся зелеными, потом золотыми и бурыми. Как деревья покрываются листвой, а после обнажаются и прячутся под снегом. Как до боли медленно зима сменяется весной — месяц за месяцем, год за годом.

Лучшее, на что он мог сейчас надеяться, — стать «бегунком», то есть заключенным, выполняющим хозяйственную работу на этаже в обмен на перевод в более просторную камеру. Наверное, для него это чересчур шикарная жизнь. Самым волнующим событием стало позволение полюбоваться на Бритни Спирс по телевизору.

Так много времени. Сидеть. Строить планы. Размышлять о будущем.

Тюрьма — это власть. Власть — это деньги. Его ненавидели и боялись — он терпел. Копил сигареты, делал тайники. Ждал, когда в эти стены войдет новичок — человек, который меньше задумывается о сделанном и больше о том, что можно сотворить еще.

На это ушло восемь лет. Счастливым избранником стал парень чуть старше его самого, когда он впервые появился в «Уолполе», только костлявый, как скелет, и весь в прыщах. Он снимал неприличное видео с участием маленьких девочек, находившихся на попечении его матери. Парень отправился прямиком в камеру предварительного заключения, где ночи напролет сидел с вытаращенными глазами, прекрасно понимая, что, если за ним придут, ему не дадут ни малейшего шанса.

И тут появился этот человек. Сунул денег охраннику, и тот передал парню записку, подписанную «Мистер Босу». Снова взятки, снова записки — парень поддался и был готов на все. Мистер Босу его убедил. Если парень хочет выжить, нужно бить первым — и сильно. Создать себе репутацию сейчас, в первые две недели, и все оставят его в покое.

Парень послушался этих советов, и мистер Босу любезно дал ему еще несколько наставлений: как сделать заточку, спрятать ее, как быстро вытащить заостренный кусок металла, ударить исподтишка и поразить цель.

На латиноамериканцев он плевал. Черт с ними, они убивают белых парней просто ради развлечения. У «мистера Босу» оказались куда более грандиозные планы.

Это случилось в четверг в столовой. Парень разносил еду сокамерникам. Двое неонацистов встали в очередь. Он попросил: «Подождите, мне нужно еще кое-что взять», — обошел их с другой стороны, никто не обратил на это внимания.

Первого неонациста он ударил прежде, чем тот успел хотя бы вскрикнуть. Второй в изумлении поднял поднос и получил нож в горло.

Мистер Босу слышал рассказы о случившемся. Этот мальчишка, весивший каких-то сто пятьдесят фунтов (и то после обеда), оказался на удивление сильным. Он прыгнул на двоих заключенных, как хищник, оскалив зубы, с яростью в глазах, и обоим перерезал глотки. Кровь из артерий брызнула во все стороны. Никто из сидевших за столами не понял, от чего эти красные пятна на их рубашках — от крови, извергаемой умирающими, или от томатного соуса к спагетти.

Ад разверзся. Все остальные неонацисты повскакивали из-за столов и как тупоголовые неандертальцы бросились на ближайшего латиноамериканца, вместо того чтобы напасть на этого нескладного юнца, добивавшего их соратников.

В столовую ворвалась охрана, пинками под колени опрокидывая тех, у кого не хватило ума броситься на пол. Помещение полностью оцепили, выли сирены, а парень стоял в самом центре побоища, тряс заточкой, зажатой в окровавленном кулаке, и вопил: «Не смейте ко мне прикасаться, сукины дети!»

Это был его звездный час. «Мистер Босу» удивился и невероятно обрадовался успехам своего ученика. Через два дня, разумеется, парень исчез. Лужа крови в прачечной — и никаких признаков тела. Как поговаривали, тефтельки сегодня есть не стоит.

После этого в тюрьму отправили специальную комиссию для изучения вопроса о «преступных группировках». Начальник тюрьмы заставил заключенных посмотреть фильм о расовой терпимости. С тех пор все они, перед тем как вышибить противнику мозги, стали говорить: «Я ничего не имею против твоей национальности, сукин сын, все дело в тебе».

Несколько дней он чувствовал себя очень хорошо, а потом с прежним воодушевлением принялся рассматривать голые стены.

Тем не менее начались перешептывания и пошли слухи о загадочном мистере Босу: у него есть друзья и связи, мистер Босу — никто не знал, что это за человек, — даже за решеткой может «делать дела».

Он был удовлетворен. Сидя в абсолютном уединении, в крошечной камере, он сделал нечто особенное — стал ночным кошмаром для каждого заключенного.