Факел смерти - Марк Салливан Страница 24

После того как Титер упал на стадионе, я несколько часов бродил по городу, внутренне ликуя от сознания осуществленной мести, упиваясь доказательством нашего превосходства над ничтожными Скотленд-Ярдом, МИ-5 и «Прайвит». Им никогда не выйти на наш след.

Даже в этот поздний час я повсюду видел шокированных лондонцев и газеты с фотографиями огромных экранов с нашим заявлением: «Олимпийский позор разоблачен публично».

И заголовки: «Смерть преследует Игры!»

А как вы думали? Что мы будем молча смотреть на глумление над древней спортивной традицией? Что мы позволим осквернять заповеди честного соревнования, доказанного в борьбе превосходства, бессмертного величия?

Вряд ли.

Теперь Кронос и Фурии на устах миллионов людей всего мира, неуловимые, карающие смертью, показавшие всем изнанку величайшего спортивного события в мире.

Какие-то дураки сравнивают нас с палестинцами, похитившими и убившими израильтян на летней Олимпиаде 1976 года в Мюнхене. Они называют нас террористами с неизвестными политическими мотивами.

Если не брать в расчет этих болванов, мир, по-моему, начинает узнавать нас. С дрожью восторга я чувствовал, что люди осознали наше величие. Они спрашивают, как получилось, что такие, как мы, ходим среди них, взяв власть карать смертью обман и коррупцию и приносить жертвы во имя благого и достойного.

Мысленным взором я видел монстров, побивших меня камнями, мертвые глаза Фурий в ту ночь, когда я перестрелял боснийцев, и шок на лицах телекомментаторов, сообщающих о смерти Титера.

Наконец-то чудовища начали платить за то, что они со мной сделали.

Я думал об этом до самого рассвета, когда тонкие узкие облака разлетелись по небу над Лондоном, и заря окрасила их густо-алым цветом, сделав похожими на свежие рубцы.

Я постучал в боковую дверь дома, где жили Фурии, и вошел. Не спала только Марта. Ее черные агатовые глаза блестели от слез. Она радостно обняла меня, ощущая то же жгучее счастье, что и я.

— Как часы, — сказала она, прикрыв за мной дверь. — Все прошло безупречно. Тиган подала бутылку американцу, переоделась и вышла за пределы территории, прежде чем начался хаос. Словно все предначертано свыше.

— Разве не это ты говорила, когда Лондон выиграл тендер на проведение Олимпиады? — спросил я. — Разве не сказала то же самое, когда мы выявили коррупцию и обман, как я и предрекал?

— Все верно, — ответила Марта, и ее лицо выражало фанатизм, как у мученицы. — Нам суждена иная судьба. Мы высшие.

— Да, но не забывай, теперь цена ошибки слишком высока, — очень серьезно, ответил я. — Ты говоришь, мы отличились по всем направлениям?

— По всем, — деловито подтвердила Марта.

— Завод?

— Тиган проверила, все надежно закрыто. Обнаружить невозможно.

— Твоя роль? — спросил я.

— Сыграла на ура.

Я кивнул.

— Тогда некоторое время нам надо оставаться в тени. Пусть Скотленд-Ярд, МИ-5 и «Прайвит» работают в усиленном режиме, пусть выбьются из сил, устанут ждать удара и ослабят бдительность.

— Все по плану, — кивнула Марта и, поколебавшись, добавила: — Этот Питер Найт… Он по-прежнему представляет для нас угрозу?

Я обдумал вопрос и сказал:

— Если для нас и существует опасность, это он.

— Тогда мы кое-что нашли. У Найта есть слабость. И немалая.