Послезавтра - Аллан Фолсом Страница 23

Потом действие препарата начнет ослабевать, Канараку станет легче дышать. Он взбодрится, решит, что самое страшное позади. И тут нужно будет показать ему второй шприц. Сказать, что вторая доза будет гораздо больше первой. От одной мысли о том, что только что пережитый кошмар повторится вновь, Канарак затрепещет. Тогда-то он и ответит на все твои вопросы. Он расскажет обо всем».

Осборн взглянул на свои руки и увидел, что костяшки пальцев побелели – так сильно он вцепился в руль. Казалось, сожми он пальцы еще сильнее, и руль треснет. Осборн глубоко вздохнул, заставил себя расслабиться. Напряжение немного спало.

Зажегся зеленый свет, и Канарак перешел на другую сторону улицы. Он был уверен, что за ним следят – то ли американец, то ли полиция, хотя последнее маловероятно. Как бы то ни было, нельзя подавать виду. Нужно вести себя точно так же, как он вел себя в течение последних десяти лет, возвращаясь с работы домой. Уйти из булочной ровно в пять, зайти в какое-нибудь кафе по дороге, потом поехать домой на метро.

Отсюда рукой подать до кафе «Ле Буа». Нарочно замедлив шаг, Канарак всем своим видом старался показать: идет простой работяга, уставший после долгого трудового дня. Навстречу ему попалась молодая женщина с собакой, а затем показалась и тяжелая стеклянная дверь «Ле Буа».

Многие заходили сюда отдохнуть после работы, поэтому внутри было шумно и накурено. Канарак хотел сесть поближе к окну, чтобы его можно было увидеть с улицы, но все столики оказались заняты. Пришлось сесть к бару. Канарак заказал кофе с ликером. Взгляд его был устремлен на дверь. Полицейского в штатском он узнает сразу – есть особые приметы, характерные признаки. Например, полицейские почти всех стран мира, отправляясь на задание, надевают черные туфли и белые носки.

Другое дело – американец. Во время нападения Канарак почти не успел его рассмотреть. И потом, когда американец следовал за ним в метро, Канарак был настолько потрясен, что не сумел разглядеть преследователя как следует. Запомнил лишь, что американец высокого роста, темноволосый и очень сильный.

Когда ему подали кофе, Канарак не сразу стал пить, а немного выждал. Потом взял чашечку, отпил и почувствовал, как внутри все согревается. Он вспомнил, как пальцы Осборна сжимали его горло. Американец явно хотел его задушить. Это странно. Если Осборна прислали, чтобы его убить, то разумнее было бы воспользоваться пистолетом или ножом. Убивать голыми руками в общественном месте? Чушь какая-то.

Жан Пакар, к сожалению, знал очень мало, толку от него добиться не удалось.

Добыть адрес частного детектива оказалось совсем несложно, хоть его домашний телефон и адрес, разумеется, в адресной книге отсутствовали. Канарак позвонил на коммутатор компании «Колб интернэшнл» в Нью-Йорк. Говорил он по-английски, с неподражаемым американским акцентом. Сказал, что звонит из своего автомобиля, находится в штате Индиана. Ему срочно нужно разыскать сводного брата, который работает в «Колб интернэшнл». Имя брата – Жан Пакар. Несколько лет назад Жан переехал в Париж, и с тех пор они не контактировали. Дело в том, что восьмидесятилетняя мать Жана тяжело больна, лежит в больнице и вряд ли доживет до утра. Не могут ли в компании сообщить ему телефон Жана?

В это время года между Парижем и Нью-Йорком пять часов разницы. Это означало, что если в Нью-Йорке сейчас шесть часов вечера, то в Париже уже одиннадцать и в офисе «Колб интернэшнл» никого нет. Дежурный оператор из Нью-Йорка доложил начальству. Дело казалось достаточно простым – обычные семейные проблемы. С Парижем связаться невозможно – там рабочий день уже закончился. Как быть? Кроме того, в шесть часов рабочий день уже заканчивался и в нью-йоркском офисе. Начальство тоже торопилось домой. Поэтому почти без колебаний оно дало санкцию, и оператор сообщил «сводному брату» телефон Жана Пакара в Париже.

Двоюродный брат Агнес Демблон работал диспетчером в управлении пожарной охраны первого парижского округа. Поэтому узнать адрес по телефону удалось без проблем. Так Канарак вышел на Жана Пакара.

Два часа спустя, в начале второго ночи, Анри Канарак стоял у подъезда дома Жана Пакара, находившегося в северной части французской столицы. Еще через двадцать минут Канарак уже спускался по черной лестнице, а тело Жана Пакара – точнее, то, что от него осталось, – валялось в гостиной на полу.

Допрос дал совсем немного. Пакар сообщил фамилию клиента и название гостиницы. Больше ничего. На другие вопросы – почему Осборн преследует Канарака, зачем он нанял частного детектива, работает ли он на кого-то другого, – Пакар ответить не смог. Канарак был уверен, что частный детектив ничего не утаил. Конечно, Жан Пакар был крепким орешком, но не до такой же степени. В начале шестидесятых Канарак прошел курс спецподготовки в американских частях особого назначения. В начале вьетнамской войны он руководил разведвзводом, совершал рейды в тыл противника и отлично умел выколачивать информацию из любого, даже самого упрямого «клиента».

Таким образом, ничего кроме имени и адреса добыть не удалось. Теперь он знает об Осборне столько же, сколько тот знает о нем. После долгих размышлений Канарак пришел к выводу, что Осборн может быть лишь представителем Организации. В Париж его послали с одной-единственной целью – убрать Канарака. Покушение было организовано из рук вон плохо, наемный убийца явно схалтурил. И тем не менее других вариантов быть не могло: Осборн прислан Организацией.

Самое печальное то, что, если он убьет Осборна, они просто пришлют следующего. Если, конечно, Организация действительно его расколола. Остается надеяться лишь на то, что Осборн – не профессионал, а любитель, охотник за скальпами. Есть такие спортсмены, которые за определенное вознаграждение рыщут по белу свету, имея при себе список тех, кого нужно убрать. Допустим, Осборн столкнулся с Канараком случайно и по собственной инициативе нанял Пакара. Если так – надежда еще есть.

Дверь кафе распахнулась, и Канарак поднял голову. На пороге стоял мужчина в плаще. Высокий, в шляпе. Мужчина осмотрел зал, повернулся в сторону бара, встретился взглядом с Канараком и тут же отвел глаза. Потом повернулся и вышел. Канарак немного успокоился – это был не полицейский и не американец. Так, посторонний.

Осборн все так же сидел за рулем своего «пежо». Он увидел, как к двери приблизился какой-то мужчина в плаще, заглянул внутрь, а потом пошел дальше. Этот человек не имеет к Канараку никакого отношения, решил Осборн.

Пекарь вошел в «Ле Буа» в пять пятнадцать. Прошло полчаса. Осборн уже проверил: поездка на машине до выбранного на реке места даже в час пик занимает не больше двадцати пяти минут. Пост возле булочной Осборн занял в четыре. Пока дожидался Канарака, успел, выйдя из машины, исследовать местность.

Он обошел все окрестные кварталы и обнаружил три переулка и два подъездных пути к заколоченным складским помещениям. Если завтра вечером, в пятницу, Канарак пойдет той же дорогой, что сегодня, ему не миновать этих узких проулков, куда не выходит ни одна дверь жилого дома и почти нет фонарей.

Осборн будет одет так же, как сегодня: в джинсы и кроссовки. Надвинет на лицо шапку с козырьком, затаится в темноте и будет ждать. На Канарака он набросится сзади, держа в руке шприц с сукцинилхолином. Второй шприц – на всякий случай – будет держать в кармане. Левой рукой он обхватит Канарака за шею, затащит его в переулок и воткнет ему иглу в правую ягодицу – прямо через брюки. Канарак, конечно, будет отчаянно сопротивляться, но для укола достаточно всего четырех секунд. Потом можно будет его выпустить – пусть немного порезвится. Может быть, полезет драться и попытается бежать. Да только через двадцать секунд у него начнут неметь ноги, еще через двадцать секунд он рухнет. Тогда он подхватит его под мышки и затащит в автомобиль. Если рядом окажется кто-то из прохожих, надо будет сказать по-английски, что его друг-американец здорово набрался, нужно доставить его домой. К тому времени все мышцы Канарака будут парализованы, и он не сможет произнести ни слова. В машине беспомощный и перепуганный Канарак будет полностью во власти Осборна. Все мысли его будут заняты только одним – как бы не задохнуться.