Кровь тамплиеров - Вольфганг Хольбайн Страница 22

Ему было все равно, где он находится. Он должен исчезнуть отсюда прежде, чем преследователь его догонит, а шаги этого человека уже долетали до его уха, несмотря на шум вокруг и множество снующих мимо людей. Он снова побежал, чтобы через несколько шагов внезапно остановиться…

…когда впереди него в ярком свете вдруг блеснуло что-то металлическое, спрятанное в нише, и мгновенным движением отсекло голову пассажира в коротком, до щиколоток, кожаном плаще.

Давид в ужасе широко раскрыл глаза, попытался закричать, но вместо крика раздался лишь сдавленный хрип. Две-три бесконечно долгие секунды голова оставалась на прежнем месте, то есть на плечах человека, прежде чем с глухим стуком упала на облицованный плитками пол, а из обезглавленного тела фонтаном хлынула кровь. После того как разжались руки, в которых пассажир нес две чашки кофе, наконец упало на пол его тело.

Со всех сторон раздались пронзительные вопли. Люди заметались, целые и невредимые, но в каком-то смысле также потерявшие голову, как жертва темнокожего человека, который с равнодушным лицом и окровавленной кривой саблей вышел из ниши, где до этого прятался.

Затем всего в нескольких шагах от мертвеца и образовавшейся рядом – с ним лужи крови вдруг раздался душераздирающий металлический скрежет: это стальные клинки скрестились друг с другом.

Давид закашлялся, на миг у него перехватило дыхание. Не веря глазам, он следил за молниеносными движениями без сомнения острых как бритва мечей, которыми два человека в длинных плащах, находившиеся менее чем в пяти шагах от него, рубили друг друга, словно кто-то вырезал жестокую боевую сцену из приключенческого исторического фильма и перенес ее в действительность. Клинки со свистом рассекали кондиционированный воздух аэропорта, сталкивались, переходили от парирования к наступлению и наоборот…

…Клинчатый восьмиугольный крест! Давид разглядел его на мече старшего из сражающихся. И тотчас вновь перед ним замелькали картинки из знакомого сна, которые заслонили действительность. Незнакомец держал меч из его сновидений! Ему представилось, что он ощущает холодную сталь клинка кончиками своих пальцев, как младенец, который беспомощными движениями трогает все, до чего может дотянуться.

– Мальчик!

Голос борца с мечом из сна внезапно возвратил его в реальность, или, по крайней мере, в тот сумасшедший дом, в который превратилась реальность. Уголками глаз Давид заметил, что преследователь из подземного гаража подобрался к нему – их разделяло теперь не более двух шагов. Давид повернулся на каблуках и метнулся влево, однако, как оказалось, только для того, чтобы неожиданно остановиться и, согнувшись, броситься мимо изумленного преследователя обратно на лестничную клетку.

Это вообще не аэропорт, решил Давид, полный беспредельного ужаса, спускаясь по лестнице так быстро, как только мог, перешагивая через несколько ступеней сразу. Все это не принадлежит миру, в котором он живет. Он знал, что Нобелевская премия финансировалась из состояния, которое заработал Альфред Нобель своим изобретением динамита, но чтобы его мир мог быть таким сумасшедшим, таким страшным, таким жестоким, юноша просто не мог поверить.

Когда Давид достиг первого этажа, он не услышал ничего, кроме собственных шагов, – никаких других шагов, пересекающих лестничную площадку, слышно не было. Несмотря на это, он не сбавил скорость, но, открыв левой ногой дверь с сулящей свободу надписью «выход», выбрался, тяжело дыша и весь в поту, на улицу. Только здесь он позволил себе ненадолго остановиться и убедиться, что среди прохожих перед зданием аэропорта нет невесть откуда появившихся в наше время кровожадных рыцарей, размахивающих мечами, и по асфальту не катятся отсеченные головы.

Иссиня-черный лимузин с затененными стеклами медленно ехал по улице и остановился прямо перед ним. Давид не раздумывая поспешил к машине, чтобы рассмотреть в открытое окно сидящих там пассажиров.

«Мне нужна помощь, – думал он в отчаянии, – черт возьми, мне срочно нужна помощь! Где полиция? Полиция, голубые шлемы, но прежде всего врачи и санитары, из чьих заведений, должно быть, удалось улизнуть всем этим сумасшедшим».

Вновь уголком глаза он увидел рыцаря с мечом, который как раз в эту секунду выскочил на улицу из зала ожидания и спешным, ищущим взглядом осматривал пространство перед аэропортом.

– Пожалуйста! – бросил Давид умоляюще в окно роскошной машины, из которой ему улыбалась красивая белокурая женщина. – Вы должны мне помочь! Мне необходимо немедленно отсюда уехать!

Красавица не ответила, но Давид истолковал ее улыбку как приглашение, быстро влез в машину, сел на свободное сиденье и захлопнул за собой дверь.

– Здравствуй, Давид!

Он испуганно вздрогнул и смущенно посмотрел на молодую женщину. Откуда, черт возьми, она знает его имя? Всего лишь доли секунды потребовались его мозгу, чтобы сделать логические выводы: не валено, откуда она его знает, важно лишь то, что в данной ситуации это в любом случае не сулит ничего хорошего. Он в ужасе протянул руку к двери и подергал ручку, но дверь оказалась заперта на предохранительный замок и изнутри не открывалась. Зато в этот момент открылась дверь рядом с сиденьем водителя. Еще прежде, чем вновь прибывший успел ее закрыть, водитель нажал на газ, и лимузин, громко шурша шинами по асфальту, с сумасшедшей скоростью помчался вперед.

Человек, который элегантным, почти кошачьим движением уселся рядом с шофером, оглянулся и с небрежной улыбкой наклонился немного вперед. Это был один из тех двоих мужчин, которые пытались измолотить друг друга мечами в «секторе Б>>.

Давид с трудом подавил испуганный крик. Мысли скручивались в крутую пеструю спираль, чтобы в конце концов прийти к единственно возможному результату: он проиграл!

Кто бы ни были эти люди, которые превращали аэропорты в арены смертельных боев, которые, как гладиаторы, боролись не на жизнь, а на смерть, – они за ним охотились и они его заполучили.

Он закрыл глаза, постарался загнать слезы бессильного отчаяния обратно в слезные железы, откуда они вытекли, и начал читать про себя молитву. Он чувствовал себя беззащитным, как барашек, которого погрузили в машину и везут на бойню. Если Бог его, безвинного, вверг в такие ужасные испытания, то он должен ему как-то помочь. Например, прислать летающую тарелку с армией тяжело вооруженных марсиан, которые освободят его и перенесут на другую планету, где он будет в полной безопасности от этого сумасшедшего мира.

Кулак темноволосого ударил его неожиданно и сильно, крепко вжав в спинку сиденья. Во второй раз в течение нескольких часов Давиду навязывают короткий и безнадежный бой за собственное сознание.

Эти бездушные псы убили Уильяма и использовали ничего не подозревающую случайную прохожую как живой щит! Роберт все еще не понимал, что, собственно, произошло. Он не мог ничего поделать, кроме как ждать, пока братец Лукреции не пропустит к выходу рыдающую беззащитную заложницу и не исчезнет за стеклянной дверью. В это время Цедрик сражался с арабом, который исподтишка, из засады, снес голову Уильяму. Роберт быстро принял решение прыгнуть через перила и пролететь два этажа вниз. Он жестко приземлился в одном из киосков, где продавали духи, парфюмерные изделия и мыло. Роберт слышал, как вместе с прилавком, задрапированным бархатным покрывалом, на котором был разложен товар, ломаются его голени и малые берцовые кости. К сожалению, тот факт, что его переломы невероятно быстро излечиваются, не означал, что он не чувствовал боли при ранениях. Но он умел терпеть и не обращать внимания на собственную боль.