Лазарь - Ларс Кеплер Страница 22

Йона бешено гнал машину вдоль Ерлашён. Густо валил снег, и снежинки без следа исчезали в черной воде озера. Йона набрал номер Валерии еще раз, но она опять не взяла трубку.

Паника нарастала. Йоне казалось, что Вальтер сидит в темноте салона, на заднем сиденье, и время от времени тянется к нему, шепча: “Я втопчу тебя в землю”.

“Какой же я тугодум, – думал Йона, – как поздно понял, по какой схеме действует Вальтер”.

Валерия все не отвечала.

Если навстречу ему попадется машина, придется исходить из того, что в ней сидит Вальтер или его подельник. Надо перегородить дорогу собственной машиной, побыстрее выбраться и затаиться в кювете, а при необходимости выскочить и стрелять в водителя прямо через стекло.

На узком отрезке после Хэстхагена он еще прибавил газу. Снег взвихрялся позади машины, габаритные огни окрашивали его красным.

Лес кончился, открылись поля, свежий снег на черной земле.

Снежинки стали мельче. В облаке снежной пыли Йона свернул к садовому хозяйству Валерии.

На подъездной дороге и разворотном круге виднелись свежие следы колес. Тяжелый автомобиль, у Валерии не такой. Машина Валерии стояла, где обычно, крыша, лобовое стекло и капот покрыты толстым слоем снега.

В теплице горел свет, но людей видно не было.

Йона круто свернул к кювету, вывернул руль, дал задний ход и остановил машину так, чтобы перегородить путь другим водителям.

Вылезая из машины, он прихватил сумку с заднего сиденья. Сунул руку под пиджак, вытащил “кольт-комбат”.

В окнах Валерии было темно. Стояла абсолютная тишина. Кружились снежинки, белые на фоне бледного неба.

Земля возле первой теплицы была плотно утоптана, ведро с керамзитом опрокинуто.

Йона прошел вдоль длинной стеклянной стены, заглядывая в теплицу. Зеленые листья прижались к стеклам, по которым стекал конденсат.

Вдали залаяла собака.

В самой дальней теплице Йона увидел красную куртку Валерии – куртка валялась на полу, рядом с рабочим столом.

Он осторожно толкнул дверь и вошел; его охватила теплая сырость. Остановился, прислушался и двинулся между рядами горшков, направив оружие в пол.

Теплицу переполняло влажное дыхание растений, а мир снаружи был погружен в зимнюю спячку.

Что-то звякнуло – будто секатор упал на бетонный пол.

Йона перевел палец со скобы на спусковой крючок и присел под ветками японской вишни. В дальнем конце быстро двигался какой-то человек: руки мелькали сквозь влажную листву.

Валерия.

Она стояла спиной к Йоне, держа в руке нож.

Замедляя шаг, Йона сунул пистолет в кобуру и отвел протянувшуюся перед ним ветку.

– Валерия!

Она обернулась и удивленно улыбнулась. Испачканная футболка с надписью “Greenpeace”, кудрявые волосы забраны в густой хвост. По скуле протянулась грязная полоска.

Валерия положила нож на табуретку и стянула перчатки.

Она прививала новые ветки на небольшую яблоню. Каждый привой она обмотала пряжей, чтобы удержать его на месте, и обмазала воском.

– Осторожно, я испачкалась, – предупредила Валерия, улыбаясь так, что сморщился подбородок. Валерия потянулась и поцеловала Йону в губы, не касаясь его.

– Я звонил тебе.

Валерия пошарила в заднем кармане джинсов.

– Наверное, я оставила телефон в куртке.

Йона взглянул на темную ель, ветви которой качнулись от порыва ветра.

– Я думала, мы увидимся в “Фаранге”?

– Нам надо поговорить. Произошло кое-что… – Йона замолчал и тяжело вздохнул. Валерия с трудом сглотнула, ее рот сжался.

– Ты думаешь, что он жив, – прошептала она. – Но ведь тело нашли, его тело, разве нет?

– Мы с Ноленом подняли все материалы, но этого недостаточно… Юрек Вальтер жив, я долго не верил, но он жив.

– Нет! – В ее голосе было что-то беззащитное.

Йона бросил взгляд через плечо, но дверь теплицы скрывали деревья и кусты.

– Доверься мне. Я собираюсь отправить Люми в безопасное место за границей. И прошу тебя уехать со мной.

У Валерии посерело лицо – как всегда, когда она сильно тревожилась. Морщинки вокруг рта углубились, лицо застыло.

– Ты же знаешь, я не могу уехать, – тихо сказала она.

– Это трудное решение.

– Правда? А я уже почти начала сомневаться в… не хочу преувеличивать свою значимость, но у нас только-только все началось по-настоящему… Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя к чему-то обязанным, я не пытаюсь соперничать с Суммой. Знаю, что никогда не смогу.