Бритва Оккама - Анри Лёвенбрюк Страница 20

Лола улыбнулась. Ее всегда забавляла неприязнь Ари к компьютерам. Она знала, что у него это форма кокетства: ему нравилось строить из себя неприспособленного к высоким технологиям интеллектуала.

— Как хочешь…

Молча рассмотрев документ, она выдвинула из столика ящик и извлекла из него старую деревянную коробку, в которой лежали длинные полоски папиросной бумаги, картонные прямоугольники, табак и завернутый в фольгу пакетик.

— Я не оскорблю твой полицейский нюх, если сверну себе косячок? — спросила она, подняв на него глаза.

— Ты это уже делала, — бросил он равнодушно. — К тому же официально я в отпуске.

Обычно, когда Лола курила при нем косяк, Ари довольствовался тем, что снисходительно на нее посматривал… Но сегодня он был не прочь к ней присоединиться. Вообще-то он подозревал, что сейчас она вынула свои запасы не случайно. Он уже много лет не курил гашиш, но, насколько он помнил, на него это действовало усыпляюще, и мысль хорошенько выспаться показалась ему соблазнительной.

Когда Лола сделала две-три затяжки и он протянул руку за косяком, она насмешливо улыбнулась:

— Хотите оттянуться, майор?

— Девчонка, когда я выкурил свой первый косячок, ты еще пешком под стол ходила…

Расхохотавшись, Лола протянула ему косяк. Она обожала, когда он изображал из себя отвязного парня. Это настолько ему не шло, что выглядело почти трогательно.

— Знаешь, никогда не могла понять, что ты забыл в своей конторе… Меньше всего ты похож на образцового легавого, особенно на агента госбезопасности.

— Ну… Я хотел стать гитаристом! Но жизнь распорядилась иначе. Сдав экзамены на бакалавра, я забросил учебу, меня интересовала только музыка. А потом поступил в школу полиции, чтобы сделать приятное отцу. Смерть матери буквально подкосила его, и я не стал ему перечить. Когда с ним случилась беда, я просто голову потерял и без раздумий поехал в Хорватию. А потом все покатилось само собой. Хотя я там и правда белая ворона. Но ты бы удивилась, увидев моих сотрудников. У нас есть даже парочка анархистов. Не все легавые одинаковы…

— Заткнись, а то я разрыдаюсь! Прямо как в песне Рено о Вилли Бруйяре. Вилли Бруйяр, легавый!

— Вроде того, — усмехнулся Маккензи. — Зови меня Вилли.

Они молча докурили косячок и провели остаток вечера, попивая виски и слушая музыку. Лола убрала свой тайный диск, под который ей так хорошо плакалось, и поставила альбом «Лед Зеппелин», одной из немногих групп, которая, несмотря на разницу в возрасте, нравилась им обоим. Ари расслабился, развалился на диване, убаюканный мелодичными вскриками Роберта Планта, блюзовыми риффами «гибсона» Джимми Пейджа и гашишем. Как приятно дать себе волю и хоть немного отвлечься!

Ни с кем другим Ари не бывало так хорошо. Наверняка потому, что их многое объединяло. Детские травмы, смерть близкого человека: Ари лишился матери примерно в том же возрасте, когда Лола потеряла младшего брата. К тому же они отлично дополняли друг друга. Маккензи боялся старости, а рядом с Лолой он чувствовал себя молодым. Лола нуждалась в уверенности, которую ей давал опытный мужчина, давно разменявший четвертый десяток. Словно они исцеляли друг друга от страхов.

Поздно ночью Лола разложила диван-кровать, и они молча легли спать. Она долго гладила его по голове, словно баюкала, потом поцеловала в лоб. Ари перевернулся на живот и обнял ее одной рукой. Нежно провел тыльной стороной ладони по бархатистой коже на ее подтянутом животе. У нее были безупречные, как у спортсменки, брюшные мышцы. Он понимал, что эти ласки неуместны и опасны. И все равно они ни к чему не приведут. А главное, он ведет себя как отъявленный эгоист. Но он ничего не мог с собой поделать. Ему так нравилось чувствовать тело Лолы под своими пальцами. Ее чистота, нежность, запах — все притягивало его как магнит. Ладонь Ари медленно скользнула к ее маленьким грудям, крепким и шелковистым, но она сразу перехватила его запястье.

— Прекрати.

Он тут же убрал руку и коснулся ее щеки.

— Извини, — прошептал он.

— Давай спи уже.

Он закрыл глаза и провалился в сон.