Тугая струна - Вэл Макдермид Страница 20

— Я умею держать язык за зубами, — серьезно сказала Донна. — Честное слово. Я ни одной живой душе не проболталась, что у меня с вами встреча. Вчера со мной была подружка из школы. Она спросила, о чем мы так долго разговаривали, и я сказала, что ни о чем, что просто я попросила у вас совета, если решу податься на телевидение.

— А разве это не так? — спросил он.

Донна тоже улыбнулась в ответ — лукаво и обольстительно.

— Я сказала ей, что вы посоветовали мне сначала закончить школу, а потом уже решать насчет карьеры. Она слишком мало вас знает, чтобы понять: вы не станете морочить мне голову этой скукотищей, которую я и так с утра до вечера слышу от своей дорогой мамочки.

— Вот это правильно, — похвалил он ее, — со мной тебе скучать не придется, это я могу обещать. А сейчас дело в том, что в ближайшие дни я очень-очень занят. Но утро пятницы у меня свободно, так что ничто не мешает организовать пробные съемки. На северо-востоке у нас оборудована студия, там мы сможем поработать.

Ее губы раскрылись, глаза заблестели в полумраке машины.

— Вы это серьезно? Меня будут снимать?

— Ничего не хочу обещать заранее, но по внешним данным ты подходишь и голосок у тебя чудесный.

Он повернулся, чтобы ее глаза оказались прямо перед ним:

— Осталось одно, в чем мне еще нужно убедиться. Умеешь ли ты хранить секреты?

— Я же говорю, — повторила Донна, и на ее лице отразился испуг, — я никому ни слова не сказала.

— А получится у тебя и дальше ничего не говорить? Сможешь держать рот на замке до вечера в четверг? — Он засунул руку в карман куртки и, когда снова вынул ее, в ней был железнодорожный билет. — Это билет до станции Файв-Уоллз в Нортумберленде. В четверг ты сядешь на ньюкаслский поезд, отправление в пятнадцать двадцать пять. Доедешь до Ньюкасла и пересядешь на девятнадцать пятьдесят до Карлайла. Когда выйдешь на станции, то слева будет парковка. Там, в «лендровере», я буду тебя ждать. У меня, к сожалению, не получится подняться на платформу и встретить тебя — этого требует коммерческая тайна. Но обещаю, что буду ждать тебя в машине. Мы сначала устроим тебя на ночь, а с утра пораньше начнутся пробы.

— Но мама сойдет с ума, если целую ночь не будет знать, где я, — озабоченно возразила Донна.

— Ты сможешь позвонить ей сразу же, как только мы приедем в студию, — он постарался придать своему голосу убедительность. — Давай начистоту: твоя мама, если узнает, скорее всего не разрешит тебе участвовать в пробах, верно? Готов спорить, она вряд ли думает, что работа на телевидении — это подходящий для тебя вариант, разве не так?

Как обычно, его расчет оказался точен. Донна и сама понимала, что ее честолюбивая мать вряд ли захочет, чтобы дочка отказалась от планов поступить в университет ради сомнительной чести участвовать в игровом шоу. Когда она снова взглянула на него из-под нахмуренных бровей, тревога из ее взгляда уже улетучилась.

— Я не скажу ни слова, — клятвенно пообещала она.

— Молодец. Надеюсь, ты так и поступишь. Ведь одно неосторожное слово, и проект может рухнуть. А это стоит денег, да и люди, кстати, тоже лишатся заработка. Например, расскажешь ты по секрету своей подруге, а она расскажет сестре, а сестра поделится с бойфрендом, а приятель за бильярдом обмолвится своему лучшему другу, а у лучшего друга есть брат, сестра которого — какое совпадение — как раз работает в газете или на телевидении, на конкурирующем канале. И шоу конец. А вместе с ним — ты лишишься такого шанса. Разреши мне сказать тебе кое-что. В начале карьеры у тебя нет права на неудачу. Одна осечка, и никто и никогда не захочет больше иметь с тобой дело. За плечами должен быть долгий и успешный путь в профессии, прежде чем телевизионные боссы начнут прощать тебе малейшие промахи.

Говоря, он наклонился вперед и слегка сжал ее плечо, вторгаясь в ее пространство и заставляя ее сердце биться быстрее.

— Понимаю, — сказала Донна со всей горячностью четырнадцати лет, когда думаешь, что уже взрослая, и не понимаешь, почему взрослые не готовы говорить с тобой на равных. Он приманил ее, пообещав впустить в этот взрослый мир, вот почему она так легко проглотила всю выдуманную им нелепицу.

— Могу я положиться на тебя?

Она кивнула:

— Да. И в этом, и во всем остальном. Я вас не подведу.

Ошибки быть не могло. В ее словах явно послышался зов плоти. Она, скорее всего, еще девственница, догадался он. Ему сказала об этом какая-то ее особенная жадность. Она предлагала себя ему, как жрица-весталка.

Он ближе наклонился к ней и поцеловал мягкие, нетерпеливые губы, которые неожиданно раскрылись под его чопорно сжатыми губами. Он отстранился, улыбкой стараясь смягчить ее явное разочарование. Он всегда оставлял их в желании большего. Это был один из самых старых трюков в шоу-бизнесе. Но каждый раз неизменно трюк этот срабатывал.

Последним кусочком хлеба Кэрол собрала с тарелки остатки рагу из цыпленка и с наслаждением проглотила.

— За такое не жалко отдать жизнь, — с искренним трепетом сказала она.

— Тут есть еще, — откликнулась Мэгги Брендон и подвинула к ней массивную кастрюлю.

— Мне придется взять это на вынос, — простонала Кэрол, — внутри уже нет места.

— Ты и правда можешь взять немного с собой, — сказала Мэгги. — Я-то знаю, сколько работы предстоит. Готовка — последнее, для чего ты найдешь время. Когда Джона сделали главным инспектором, я даже думала попросить у главного констебля разрешения переехать всей семьей на Скарджил-стрит. Мне казалось, что так дети будут хотя бы изредка видеть отца.

Джон Брендон, главный констебль полиции Восточного Йоркшира, покачал головой и, глядя на нее с обожанием, сказал:

— Моя жена — ужасная врунья. Она рассказывает все это только для того, чтобы ты, почувствовав угрызения совести, начала на работе подметки рвать, и я мог бы уже не беспокоиться о третьем подразделении.

Мэгги фыркнула:

— Если бы! Как ты думаешь, Кэрол, почему же тогда он довел себя до такого состояния?

Кэрол бросила на Брендона оценивающий взгляд. Да, это был хороший вопрос. Если можно представить себе человека с лицом покойника, то это Брендон. Его внешность целиком состояла из вертикалей: вертикальные морщины на впалых щеках, морщины между бровей, нос крючком, пепельно-серые волосы, прямые, как параллели на карте. Высокий, худой и уже сутуловатый. Дать ему в руку косу — и лучшего кандидата в кинопробах на роль Смерти не придумать. Она прикинула свои возможности. Сегодня вечером его легко можно было называть «Джоном», но утром в понедельник все равно придется вернуться к «мистер Брендон, сэр». Пожалуй, не стоит слишком фамильярничать с боссом.

— А я-то наивно думала, что тут дело в женитьбе, — глазом не моргнув сказала она.

Мэгги покатилась со смеху.

— Дипломатично и находчиво, — наконец выговорила она и, потянувшись к мужу, похлопала его по плечу. — Ты правильно сделал, радость моя, что уговорил Кэрол бросить соблазны Бредфилда ради нашей глуши.