Искупление - Дэвид Бальдаччи Страница 20

Вот так же, как сейчас, он сидел на этой скамейке и раньше, когда осень в долине Огайо ускоренно сменялась зимой. Тогда он едва сводил концы с концами, промышляя частным детективом. Здесь он сидел, ожидая мужчину и женщину, направившихся в коктейль-бар, который уже не работал. Ему заплатил состоятельный отец этой женщины, чтобы он убедил мошенника, завоевавшего ее сердце, покинуть город. Он добился успеха. Это было не так уж трудно, поскольку мужчина считал себя гораздо умнее и ловчее, чем был на самом деле. Он никогда не рассчитывал столкнуться с Амосом Декером, который прикончил его буквально несколькими легкими шахматными ходами.

Ожидая ту пару, он наблюдал за движением вокруг себя, делая выводы и вбирая их в свою память. Свою память он обычно называл личным встроенным видеорегистратором. Теперь он обновил этот термин, чтобы тот соответствовал нынешним временам.

«У меня в голове есть персональное информационное облако, где все мои данные хранятся надежно и четко, пока мне не вздумается их вытащить».

Мимо, напряженно о чем-то споря, прошли двое молодых людей. Декер заметил сжатую в кулак руку того, что слева, в которой много лет назад лежали бы пятидолларовые пакетики с крэком. Теперь можно было предположить, что у парня там какие-нибудь опиоидные таблетки, которые он пытается сбыть. Тот, что справа, несомненно, спорил о цене. В руке он комкал пригоршню двадцаток, а в заднем кармане имел пшикалку «наркана». В случае передозировки, которая практически неизбежна, пользователи таскали с собой такие вот «спасители жизни», чтобы какой-нибудь сметливый прохожий мог засунуть их им в нос и пшикнуть. Так они проживут еще один день, до следующего умирания.

Такова жизнь в двадцать первом веке.

Этот образ он забросил в свое личное облако и отправился на поиски других.

Его он нашел в женщине, въезжающей на уличную стоянку перед бывшей автомойкой, а теперь фитнес-центром. Одетая в спортивный обтягивающий костюм, она вылезла из машины и, перекинув через плечо сумку, уткнулась в экран смартфона; уши были заткнуты наушниками. Декер оглядел ее машину. Разрешение парковки на переднем бампере указывало, где она живет, – наверное, для того, чтобы любой потенциальный налетчик мог заприметить и последовать за ней.

Хотелось ей подсказать, чтобы она подыскала другой способ парковаться и вообще была повнимательней к своему окружению, но она сейчас самозабвенно изучала свои крайне важные события в соцсетях. Отвлеки такую, и она, скорей всего, просто вызовет полицию за то, что ее домогаются.

Эта сцена махом загрузилась в облако, без всякой видимой причины, – возможно, просто в силу своей обыденности.

Последний кадр. Мимо, держась за руки, прошла пожилая чета. Он выглядел немного моложе ее (возможно, чуть за восемьдесят). Ее рука дрожала, одна половина лица тоже подрагивала. Другая печально обвисла. Либо паралич, либо перенесенный инсульт. У мужчины в ушах были слуховые аппараты, а на носу что-то похожее на меланому. И тем не менее они неторопливо брели вместе. В преклонном возрасте, близкие к своему концу и по-прежнему влюблены. Именно на этом должен зиждиться мир.

Декер попытался, но не смог не загрузить это в свое облако. При этом он все же позаботился засунуть эту картинку в самую отдаленную часть своей памяти.

С отъездом Джеймисон он снова остался один. В каком-то смысле это было даже предпочтительно. С потерей семьи он стал сам по себе. И гляди-ка, выжил.

Может, оно и к лучшему. Возможно, он обречен на отшельничество. Так как-то сподручнее.

Все свое внимание он переключил на насущную проблему.

Мерил Хокинс. Примерно миллион вопросов, и не так уж много ответов. Если точнее, то вообще никаких. Однако на этой скамейке он присел не ради своего хорошего самочувствия или ностальгии.

Разговор с одной вдовой, Сьюзан Ричардс, он уже провел. Теперь ожидался еще один.

Через несколько минут по тротуару подошла Рэйчел Кац.

Детей с Дэвидом Кацем у них никогда не было. Она жила одна в кондоминиуме, в центре города, – люксовый лофт в старом фабричном здании. Оказывается, Рэйчел все так же работала бухгалтером и имела свою собственную практику. Более того, по-прежнему владела тем ресторанчиком. Ее офис находился от лофта в пяти минутах ходьбы.

Она была на несколько лет моложе своего покойного мужа; сейчас ей исполнилось сорок четыре. Броско красивая на момент их первой встречи много лет назад, она и теперь выглядела впечатляюще. Возраст был ей к лицу: светлые волосы, по-прежнему длинные, свободно ниспадали на плечи. Высокая, подтянутая, она шествовала своей горделивой походкой так, словно ей принадлежит весь мир, и уж во всяком случае Берлингтон, штат Огайо.

Она была в черном жакете с кружевной белой рубашкой и длинной юбкой. Алая губная помада и ногти того же оттенка. Легкий кейс при ходьбе чуть пристукивал ее по бедру.

Проходящие мимо двое работяг-строителей что-то зазывно ей крикнули. Кац не обратила на них внимания.

Декер тяжело поднялся со скамьи и приступил к работе.

Совсем как в прежние времена.